Изувер

Но Павел, как выяснилось, помнил. Когда он явился домой (отец с Валентиной еще не спали), увидел рецепт, смял его, бросил… Надо было в мусорное ведро, что ли, да поленился вставать, кинул себе за спину. Кто там, в диване, будет эту жалкую бумажку искать?

Нашли вот.

— Ладно, не переживайте. — Павел наморщил лоб, придумывал на ходу. Если спросят — я в троллейбусе ехал, рецепт этот и нашел. Гляжу — бумажка к стеклу прилеплена, а мне надо было номер телефона записать…

— Пашок, ты лучше не встревай в эту историю, не надо, — посоветовал отец. — Лучше я на себя это возьму. Ехал, увидел рецепт, думаю, может, кто потерял, спросил у пассажиров… Ну, потом забыл, в карман положил, домой принес…

С рецептом, короче, решили. А юбку и кофточку Валентина, конечно, как всякая практичная женщина, выбрасывать не стала — вещи были вполне еще хорошие.

Наутро взяла их с собой на работу, в столовую, там и продала одной своей товарке за полцены.

Сказала, мол, юбка уже не сходится, растолстела, да и кофточка тесновата.

В общем, сбыла с рук.

Глава 28 ПРИКАЗАЛ ДОЛГО ЖИТЬ

Мосола выкрали по наводке Мерзлякова. Бывший мент несколько дней катался с боевиками Мастыркина (Лба) на зеленом «БМВ», показывал парней Кашалота. На пленке фотоаппарата с длиннофокусным объективом оказались все — и сам Кашалот, и Колорадский Жук, и Рыло, и Марина с Надеждой, не говоря уже о телохранителях и «шестерках», увивающихся у офиса Кушнарева.

Засняты были ларьки «Братан» и «Свобода», дом Кашалота. Жизнь Бориса Григорьевича, его деятельность, охрана, женщины, манера поведения — все было тщательно изучено. Паханат не пожалел денег, за Кашалотом стали следить две бригады доморощенных «топтунов», и все они со временем доложили: просто так — без шума и пыли (читай, без кровопролития с обеих сторон) авторитета Левобережного района не взять. При нем — постоянно два-три телохранителя, включая шофера «Ниссана», охранники офиса настороженные, с быстрой реакцией «качки». Они хорошо вооружены, классно стреляют — все в прошлом спортсмены-разрядники, один даже кандидат в мастера спорта. «Ниссан» Кушнарева всегда под надзором, незаметно подложить взрывчатку вряд ли удастся. К тому же, паханат не хотел особого шума. Провинциальный Придонск — это пока что не Москва с ее криминальными фейерверками, незачем было привлекать внимание местных спецслужб. Кашалота надо убрать по-тихому, руками его же людей. Лучше всего для этой цели подходил, как порекомендовал Мерзляков, — Мосол: наркоман, человек без души и сердца, трус и негодяй.

Именно так охарактеризовал бывший мент своего «коллегу», и для паханов это было как красный институтский диплом.

Взяли Мосола, как водится, у дома, в подъезде: брызнули в нос газом из баллончика, затолкали в «БМВ», увезли за город, в подвал на дачу Мастыркина. Дача была на отшибе поселка, в подвале — кричи не кричи, все равно никого не дозовешься, над головой бетонные перекрытия и метра полтора насыпного грунта.

Мосола стали расчетливо, «по науке», колоть большими дозами опия. Ничего не объясняли и ничего пока не требовали. Давали возможность покайфовать на дурничку.

И он кайфовал.

Недели две.

Потом перестали колоть, и Мосол полез на стенку. Он ныл, грыз себе руки, кидался на всех с кулаками…

— Уколите-е, гады-ы-ы! — орал он на весь белый свет. — Что хочешь для вас сделаю. Суки-ии-и…

Люди Мастыркина хорошо понимали мучения Мосола, потому что многие сами сидели на игле, знали, что он не врет, обещая выполнить любое поручение.

На постановку «задания» приехали лично Лоб и Мамед.

Лоб уселся в зале в старое плетеное кресло, курил, брезгливо разглядывая изможденное, осунувшееся лицо своего пленника с лихорадочно блестевшими глазами. Того только что привели из подвала, бросили под ноги паханов.

— Ну, Мосол, работать будем? — без всякого вступления спросил Лоб, а Мамед согласным кивком тщательно причесанной и аккуратно подстриженной головы как бы присоединился к вопросу.

— Я же сказал… падлы-ы-ы! Уколите-е… Все, что угодно-о… Не могу-у-у…

— Хорошо, сейчас уколем. Но скажи сначала: кто Гейдара Резаного замочил? Кто его в сугроб засунул? Мамед и его ребята интересуются.

— Резаного ментяра этот, Мерзляков, положил.

— Мерзляков?! — У Мамеда глаза стали круглыми.

— Да Когда мы взяли Гейдара, он стал рассказывать про мента. Ну, Кашалот и велел нам с Колорадским Жуком его сейчас же доставить. Мы поехали, привезли. Резаный при нем говорил, мол, Мерзляков приходил к Мамеду в гостиницу и всех людей Кашалота заложил и про его планы сказал… ну, что Кашалот хочет город взять.

— Так и было, — подтвердил Мамед, качал склоненной головой: «Ай-яй-яй! Какой подлец, а! Какой подлец! Я же ему столько денег дал!»

— Ну вот, тогда мент выхватил пушку — и прямо в сердце Гейдару. Тот и не копнулся.

— Вот сука, а нам сказал, что Гейдарика киллер положил, в маске. Дескать, его Кашалот специально с собой привез, для казни.

— Врет, киллер в маске был, но он не стрелял.

Он только разоружил Мерзлякова. Подошел сзади, велел ствол бросить…

— А кто такой этот ваш киллер? Имя?