Изувер

Гейдара Резаного взяли вечером следующего дня у Центрального рынка. Февральский день хоть и заметно уже прибавился, но все равно в шесть было по-зимнему темно, в переулках плохо освещенного города, даже в центральной его части — мрак, лица с трудом различимы. Гостиница «Придонье» — в двух шагах от рынка, но к ней надо идти как раз по такому плохо освещенному переулку.

«Жигули» Колорадского Жука стояли у самого тротуара. Габариты не включены, за зеркальными стеклами салона не видно — кто там внутри?

В машине сидели сам Жук и Мосол. Рыло прохаживался по тротуару туда-сюда, ждал Гейдара.

Маршрут его за последние дни был хорошо изучен: спит до десяти, потом отправляется завтракать в ресторан, живет в номере вдвоем с Архаром, номер по соседству с Мамедом. На рынке Резаный появляется не позже двенадцати, сопровождая Мамеда в компании двух телохранителей — того же Архара и Казбека. Мамед на рынке, у прилавков, бывает недолго, в основном сидит в номере гостиницы, а Резаный курсирует между гостиницей и рынком по нескольку раз в день вот по этому самому безымянному переулку. Чаще всего один, но нередко в компании Архара или Казбека — рослых молчаливых азеров. Судя по всему, Резаный ходит один лишь в том случае, когда не несет выручку. А так чего или кого бояться? От рынка до гостиницы каких-то триста — триста пятьдесят метров, все здесь, в переулке, знакомо до последнего камня. Группа Мамеда торгует на Придонском Центральном пятый год, обжились, устроились как дома. Семьи там, в Азербайджане, а тут, в русском городе — ППЖ, походно-полевые жены: красоток, падких на хорошие деньги, полно. И в рестораны они ходят охотно, и ночевать в номерах гостиницы запросто остаются, девки без комплексов. Единственно что или, точнее, кто отравляет жизнь — так это местные рэкетиры, боевики того же Кашалота с Левого берега. Наезды бывали не раз, но с тех пор, как Кашалота предупредили, удавив его кота, он вроде бы поутих. Ну что ж, мужик, видно, с головой, понимает, что к чему. Мамед похвалил Гейдара за проведенную операцию, даже премию выдал — штуку баксов.

В этот вечер Резаный возвращался в гостиницу один. Деньги они уже отнесли с Казбеком, шеф сидит там, в «Придонье», считает. А ему, Гейдару, пришлось вернуться на рынок, довести до конца начатое выгодное дело: «мамедовцы» вынудили приезжих земляков-лохов уступить целую фуру отличных яблок по очень низкой цене. Лохи (их было двое) купили эти первосортные яблоки где-то в Краснодарском крае, привезли сюда, в Придонск, надеясь на приличную выручку, но тут их, как оказалось, поджидали земляки, люди Мамеда. Казбек с Архаром забрались в кабину грузовика, переговорили «по душам» с земляками, показав им финки, выставили свои условия…

Вопрос был решен быстро, Архар и Казбек остались сейчас у грузовика, наблюдают за перегрузкой яблок, а он, Гейдар, торопился с докладом к шефу.

— Гейдар! — окликнули его за спиной. Вежливо так, культурно, как обращаются к хорошим знакомым.

Резаный обернулся, с некоторым удивлением вслушиваясь в незнакомый голос, увидел подошедшего к нему высокого парня в черной шапочке и куцей кожанке, а в следующее мгновение в лицо ему брызнула струя удушливого газа, и Резаный отключился.

Рыло подхватил падающего Гейдара, из «Жигулей» выскочили Колорадский Жук и Мосол, втроем, ласково приговаривая: «Ну зачем так напиваться? Мы же тебе говорили, Санек, не пей столько…» — они засунули Резаного на заднее еиденье, и машина укатила в глубь темного переулка… Гейдара Резаного привезли в подвал какойто стройки.

Пленник уже пришел в себя, озирался по сторонам, сидя на перевернутом ящике из-под пива, но особого беспокойства не проявлял — не чувствовал за собой смертельно опасной вины. Подумал, конечно, что его похищение, возможно, связано как раз с их собственной акцией насилия над «земляками-лохами», но быстро понял, что ошибся. Понял и то, что нужно держаться хладнокровно, спокойно, не лезть на рожон, то есть не грубить, не нарываться на кулаки, постараться с задержавшими его людьми найти общий язык.

Он решил, что его взяли в заложники, будут требовать у Мамеда выкуп, добиваться от него больших сумм. Понятно, взяли его, Гейдара, не случайно, хорошо знают, что группа Мамеда занимается перекупкой фруктов, что они имеют на этом хорошие деньги. Внутренне, для себя, Резаный решил, что будет соглашаться на любые условия, с тем чтобы вырваться из лап этих людей.

В крайнем случае, если из этой хитрости ничего не получится, станет просить Мамеда отдать столько денег, сколько эти бандиты запросят — деньги можно будет заработать еще, а жизнь одна.

Поначалу разговор Гейдара Резаного и Кашалота шел в спокойном тоне. Резаный не знал, с кем имеет дело (он до этого не видел Кашалота в лицо), а тот не спешил представляться.

Вопросы Кушнарева выглядели вполне мирными:

— Как жизнь, Гейдар?

— Нормально. А вы кто такие?

— Торговля как идет?

— Торгуем.

— Башли хорошие тут у нас, в России, заколачиваете?

— На жизнь хватает.

— Сколько в день зарабатываешь?

— В день?

— Да, в день. «Лимон» получается?

— На всех получается.

— Врешь!