Изверг

— Раз ты предпочла молчать — отвечу я. Жертва сама виновата в насилии, девушка манипулирует мужчиной, а потом кричит о том, что он ее избил, они сами надевают откровенные вещи, а потом удивляются, насколько жадно смотрит на них противоположный пол, бог создавал Адама по своему подобию, а Ева лишь жалкая пародия, сотканная из его ребра. Всем правят мужчины, так было всегда. Мы молимся за Господа, его Сына и святого духа — и они все мужчины, женщины лишь копия, которая так и трясется рядом, сталкивая на лживый путь. Ева согрешила — послушалась змея и сказала Адаму съесть яблоко. Из-за нее мы все теперь смертны, из-за нее появился ад на Земле. А феминистки — это девушки, которые просто заявляют о себе, как о высшем существе. Борятся за равноправие, — он всплеснул руками, — а на деле просто говорят несусветную чушь. Мужчины главные в этом мире, а женщины давно должны смириться со своей участью запасной, второй, задним планом, — он закончил и снова посмотрел на меня. Теперь я подняла голову и встала. Разница в росте мне никак не попретятствовала.

— Да как вы смеете такое говорить, — я свела брови, с гневом рассматривая лицо учителя.

— Это мое мнение, и я его ни в коем случае никому не навязываю, — он пожал плечами.

— У меня тоже есть свое мнение на этот счет. Как насчет того, что без Евы не было бы продолжения родословной. Как насчет того, что Дева Мария была непорочно зачата, вследствие чего родила Христа. Она сделала это без мужчины. Как насчет того, что когда приходится принимать серьезные решения, за спиной мужчины всегда стоит женщина. Как насчет того, что женщинам приходится чувствовать адскую боль при родах! А вы все считаете, что призывная армия это плохо! Хоть раз поймите, что всего лишь почистить сотню картошки и поспать на жестком матрасе намного легче, чем испытать девять месяцев мучений, а потом еще и воспитать ребенка, — сказала я, не сдержавшись, активно жестикулируя руками, и села обратно за парту.

Виктор Константинович улыбнулся мне и наклонился к моей парте. Я подвинулась корпусом влево, но дальше была только стена.

— А какое самое главное твоё мнение на это счет? — он прищурился, улыбаясь еще шире.

— В том, что ни один мужчина не будет бояться женщины, а активно пользоваться тем, что она его страшится, — прошипела я, выпрямив спину.

— Кто-то хочет опровергнуть мнение Тамары? — Виктор Константинович обратился к классу, но все молчали, ожидая продолжения.

Я отвернулась и замолчала.

— Я считаю, женщины слишком много хотят. Хотят всегда быть «сверху» всего, — сказал учитель и отошел от моей парты.

Но я не собиралась молчать на это.

— Мужчинам выгодно, чтобы женщины были такими уютными и безмолвными дурами со своими мелкими капризами и придирками. Мужчинам удобно, когда встречаются хитрые и подлые женщины, ненадежные и вероломные: тогда можно оправдать собственное несовершенство — особенно по отношению к женщинам, — проговорила я, уже повышая голос. Многое хотелось сказать, но увы, чтобы обратить мнение этого учителя, потребуется слишком много убедительных слов. — Именно поэтому мужчины создают миф о хитрых, мелочных, жадных, глупых, безответственных и самовлюбленных женщинах. Они позволяют себе снисходительно любить женщин, дарить на восьмое марта букет роз, а к любым женским начинаниям относятся с такой же доброй улыбкой, как все взрослые относятся к желаниям своих маленьких, еще ничего не понимающих, детей, — завершила я. Когда-то эта информация из интернета так запомнилась мне, что сейчас я знала ее наизусть.

— Тамара, Тамара, как же ты не поймешь, что меня не переманить на чужую сторону? — Виктор Константинович посмеялся. Я стиснула зубы и попыталась успокоить злость.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Просто вы не хотите понимать это! — рявкнула я, на что учитель повернулся ко мне и поднял брови.

— Ты не убедительна, — спокойно сказал он. — Смирись, что женщины всегда будут позади. Это мужской мир! — Виктор Константинович усмехнулся.

— А что остается делать женщине в мужском мире? — нахмурилась я. — Терпеть, — я всплеснула руками. — И постоянно разрываться между работой, мужем, хозяйством и детьми, которые требуют к себе внимание и полную отдачу, — начала я загибать пальцы на руке. — И ждать, когда в мужчинах проснется голос совести. Увы, женщинам этого не дождаться. Потому, что в этом мире мужчинам, в отличие от женщин, жить удобно.

Кто-то тронул меня за плечо, но я не повернулась.

— Тамара, успок…

— Вот именно, что этот мир живет по законам мужчин! — злобно сказал Виктор Константинович. Я встала с места и пошла в его сторону, но кто-то удержал меня, схватив за локоть.

— Тамара, — Вика с мольбой смотрела мне в глаза. — Оно того не стоит, — проговорила она.

— Все нормально, — сказала я, но Вика не отпустила мою руку.

— Пойдем, выйдем, — она потянула меня к выходу, сказав Виктору Константиновичу, что мы в уборную.