Изверги

– Что мы знаем наверняка-то? Чернобай, Зван и кто-то еще беседовали с Волком и прочими. О чем сговаривались – неведомо; сговорились ли – снова-таки неведомо. Ты вон тоже, небось, с Толстым да с Волком пересуды водил – много ли проку вышло Толстому да Волку от тех пересудов? То-то. Что мы еще знаем? Что челны отбили не мокшане-соседушки? Во-первых, это еще покуда надвое гадано. А во-вторых… Подумай: достало бы даже у всех здешних извергов вместе силенок на этакое дело? Ой ли! Может, Чернобай-то как раз и ни при чем, а кто причем – теперь на него же вину и валит…

Опершись о край ямы, старейшина одним прыжком вымахнул наружу.

– Пойдем-ка руки ополоснем – как-никак упокойника трогали, – сказал он.

– Пойдем… – согласился Кудеслав, но шагнул не от ямы, а к ней.

Несколько мгновений Яромир следил за слаборазличимой тенью, в которую оборотила Мечника обнаглевшая после гибели лучинного пламени ночная тьма. Судя по треску да шороху, Кудеслав ногами спихивал лапник обратно в ямину.

– Я чего из твоих слов не понял, – подал голос старейшина, – так это про малочисленность извергов. Не сами же они, небось – в купе со слобожанами. А может, и с Волковыми. Или, к примеру, могли же они набрать себе в захребетники разного шалого люду – хоть на прошлом торге, хоть… – он вдруг мучительно закашлялся, как давеча в яме закашлялся Мечник. – Впрямь пакость какая-то здесь летает – так и першит…

– А кстати, – Кудеслав осторожно обошел яму кругом. – Чернобай-то с прочими ведь на торг уплыли-таки. Значит, на их подворьях мужиков вовсе мало.

– Ладно, пошли, – Яромир наконец прочистил горло и обрел полный голос. – Пошли омоемся да станем из Кудлая душу трясти. Он-то, конечно, не голова – лишь руки…

Мечник тихонько зарычал:

– Знать бы только, чья голова правит этими руками! Только на единый миг до этой бы головы дотянуться! Лишь на единый бы миг!

– Вот Кудлай нам сейчас ее и выдаст, голову-то! – рявкнул Яромир, но взъярившийся до окончательной утери почтительности Кудеслав досадливо сплюнул:

– Как же, ждет он тебя с твоими расспросами! Поди, дожидаючись, все глаза проглядел! Сам же ты ему велел убраться куда подальше – думаешь, он ослушался?!

Мечник зашагал было прочь от ямы, и вдруг будто бы смаху ткнулся в глухую стену.

Но это, конечно же, была не стена.

Это был всего-навсего вопрос. Простой. Простейший. Вопрос, до которого следовало додуматься уже давно – хотя бы близ мокшанского града, когда Ковадло помянул Званово уменье предвидеть грядущее.

Для чего способный видеть грядущее староста кузнечной слободы Зван Огнелюб запрошлой Весёлой Ночью вернул к жизни Кудлая? Как он тогда говорил, Огнелюб-то? "Это я не только и не столько тебя ради, сколько…"

Так он сказал Мечнику.

А чего он Мечнику недосказал?

9

– Уж не взыщи, не сохранил я подарок твой. Ну, оберег. Я его Велимиру оставил. Хоть и названый, а все же отец… Ему по его летам очень уж несладко пришлось. Да еще рана, да еще заручником выпало оставаться… Не серчаешь?

Векша будто и не слыхала этих Мечниковых слов. Промолчала и не обернулась. Кудеслав по-прежнему видел лишь ее спину, мерно раскачивающуюся взад-вперед. Ловко гребет ильменка. Умело гребет. Будто бы так и родилась в челне да с веслом в руках.

Там, на общинном причале, Векша тоже не сказала ни единого слова. Все, что показалось ей нужным, она прошептала чуть раньше, в темных сенях общинной избы – торопливо, почти касаясь губами Мечникова уха, и было в ее жарком щекотном шепоте нечто такое… Кудеславу почему-то ни на единый миг не закралось в голову, будто можно спорить, отказаться, не взять с собою… Видать, не только из ремешков да шнурков умеет плести ведовские наузы эта ильменская чаровница.

Векша пришла на берег в том самом мужском одеяньи, в котором Мечник впервые увидел ее под тыном общинного града (разве только без варежек да без шапки). Долбленый челнок – маленький, ходкий – выбирала она, и она же первая впрыгнула в него, предоставив Мечнику отвязывать припонку да отпихиваться от мостков. Маявшийся близ причала охоронник только глазами хлопал, глядя, как воином Кудеславом помыкает бледненький сопляк-недомерок.

Кудеслав тоже хлопал глазами. Он представить себе не мог, что Векша умеет быть вот такой – как Велимир, когда выбирает рогатину для опасной охоты. Но Велимир – это Велимир, в иных делах на него вовсе не совестно глядеть снизу вверх. А эта ведь пятнадцатый год дожить не успела – сама признавалась! Что ж, ильменка – она ильменка и есть. Тамошние люди с водицей дружны…

Когда Мечник оттолкнулся веслом от позеленевшей сваи, рассвет только гадал, заниматься ему или еще погодить. Однако ночная тьма уже вылиняла предутренней серостью, стало неплохо видно и без факелов да лучин… Поднявшийся ветерок (вроде бы слабый, но на редкость промозглый и неуютный) сдул висевший над водою туман; Истра виделась серой лентой меж двумя черными стенами подмявшей берега матушки-чащи.