Извещение Марии

И если б он был жив, за семь лет он придумал бы, как подать нам весточку.

ЖАК УРИ

Святая Земля далеко, нужно море переплыть.

МАРА

Там пираты, там Турки, там кораблекрушения, болезни, лихие люди.

ЖАК УРИ

Даже здесь только и говорят о злодействах.

МАРА

Эта женщина, например, про которую мне рассказали, ее нашли, говорят, на дне песочной яме.

ЖАК УРИ

Какая женщина?

МАРА

Прокаженная, говорят.

Может, а почему бы нет? она сама туда и свалилась.

Зачем вздумала прогуливаться? Самой же хуже.

А может, все–таки ее столкнули. Кто–нибудь.

ЖАК УРИ

Прокаженная?

МАРА

Ха, ха! ушки на макушке? Ничего особенного, миленькая такая проказа, глазам она, говорят, не на пользу. А если плохо видишь, нечего ходить на прогулки.

И потом, кому по душе такое соседство, в самом деле! Всегда до беды недалеко.

ЖАК УРИ

И все–таки, если отец вернется, непохоже, чтобы ему здесь очень понравилось.

МАРА

Мара! так он скажет для начала. Ведь это Мару он больше всех любил.

Как приятно узнать, что это она наконец сцапала Господина Жака!

И спит каждую ночь у его бока, как сабля наголо.

ЖАК УРИ

А дочь ее, малютка, разве не рад он будет обнять ее?

МАРА

«Какое милое дитя! скажет он. И какие славные голубые глазки! Что–то они мне напоминают!»

ЖАК УРИ, говорит, изображая отца.

«А мать, где она?»

МАРА, с поклоном.

В настоящий момент не здесь, сударь! Черт возьми, когда отправляешься в Иерусалим, не стоит рассчитывать, что всех найдешь на месте! Cемь лет не шутка!

Теперь Мара занимает ее место у очага.

ЖАК УРИ, продолжая

«Здравствуй, Мара!»

МАРА

Здравствуй, отец!

Анн Веркор между тем вошел сбоку сцены и стоит за ними. Он держит на руках тело Виолены.

АНН ВЕРКОР

Здравствуй, Жак!

СЦЕНА ВТОРАЯ

Анн Веркор обходит стол и усаживается на свое место, там, где его кресло. Смотрит поочередно на Жака и Мару.

АНН ВЕРКОР

Здравствуй, Мара!

Она не отвечает.

ЖАК УРИ

Отец, что это у вас в плаще, что вы нам принесли?

И что за мертвое тело у вас на руках?

АНН ВЕРКОР

Помоги мне положить его на стол.

Осторожнее! осторожнее, дружок!

Они раскладывают тело на столе и Анн покрывает его своим плащом.

Ну вот! вот она! вот стол, за которым я разделял вам хлеб в день моего ухода.

Здравствуй, Жак! Здравствуй, Мара! Двое на моем месте и в их лице продолжается мое царство,

Земля, над которой из конца в конец, как огромный тополь,

То вытягиваясь в длину, то сокращаясь,

Простирается тень Анн Веркор.

Что до матери, я все слышал.

И я знаю, что она ждет меня там, куда я вскорости отправлюсь, чтобы снова быть с ней.

ЖАК УРИ

Отец, я вас спрашиваю, что это вы принесли нам на руках

И что за мертвое тело вы разложили на нашем столе?

АНН ВЕРКОР

Не мертвое, Жак, еще не мертвое. Ты не видишь, она дышит?

ЖАК УРИ

Отец, кто это?

АНН ВЕРКОР

Это то, что я нашел на пути, вчера, в глубокой песочной яме.

Я услышал голос, который слабо, слабо звал меня.

ЖАК УРИ

Прокаженная, да?

АНН ВЕРКОР

Прокаженная. Кто тебе рассказал? Ты уже знал? Наверняка это Мара тебе рассказала.

ЖАК УРИ

И могу ли я спросить, зачем вы мне принесли, в этот порядочный дом, в мой дом, какую–то прокаженную?

АНН ВЕРКОР

Не хочешь ли ты нас обоих выставить за дверь?

Это она меня попросила, шепотом, на ухо,

Принести ее сюда. Вернуть ее сюда.

Она еще может говорить. Но горе! что с ними сделалось, с прекрасными глазами Виолены, доченьки моей? Их больше нет.

ЖАК УРИ

И она слышит, что мы говорим?

АНН ВЕРКОР

Не знаю. Она просит о мире. Она просит, чтобы ты больше не сердился на нее. И Мара тоже, если она сердится.

Смотрит на лежащую Виолену.

Я прошу прощения.

ЖАК УРИ

Я не сержусь.

АНН ВЕРКОР

Ее глаза, бедное дитя! у нее больше нет глаз! Но сердце еще бьется.

Слабо, слабо!

Всю ночь я слышал сердце моей девочки, как оно билось возле моего и она пыталась покрепче прижаться ко мне,

Слабо, слабо!

И сердце время от времени остановливалось и вновь пускалось в свой тихий израненный бег.

Пам пам пам! пам пам пам! папа! папа!

ЖАК УРИ

Она обо мне тоже вам говорила?

АНН ВЕРКОР

Да, Жак.

ЖАК УРИ

И об этом, другом … Она была моей невестой!… я говорю, об этом, другом, майским утром…

АНН ВЕРКОР

О ком ты говоришь?

ЖАК УРИ

Пьер де Краон! Этот подлец, этот олух! этот ворюга! Тот строитель, семь лет назад, который приезжал открывать боковой придел Монсанвьержа!

Молчание .

АНН ВЕРКОР

Между Пьером и Виоленой не было греха.

ЖАК УРИ

А что вы скажете о том невинном поцелуе, которым она ему подарила майским утром?

Молчание.

Анн Веркор молча отрицательно кивает головой.

Жак Ури ищет Мару, тащит ее за руку и поднимает ее левую руку вверх.

Майским утром! Мара клянется, что однажды майским утром, проснувшись рано,

Она видела, как упомянутая Виолена, ныне здесь присутствующая, нежно поцеловала в губы названного Пьера де Краона.

Молчание.

АНН ВЕРКОР

Я говорю: нет.

ЖАК УРИ

И что же, ваша Мара солгала?

АНН ВЕРКОР

Она не лгала.

ЖАК УРИ

Мне, мне, мне, своему жениху! Она никогда не позволяла, чтобы я к ней прикоснулся.

АНН ВЕРКОР

Я видел Пьера де Краона в Иерусалиме. Он исцелился.

ЖАК УРИ

Исцелился?