Извилистые тропы

«Он от всего отпирается, а про порочащие его связи с Испанией твердит одно: он-де был так осыпан щедротами его величества, что ему бы и в голову не пришло желать большего и вступать в сговор с Испанией, ведь он не солдат… Что до последних строк Вашего письма, в которых Вы выражаете заботу о моей особе, я могу лишь ответить словами псалма: „Quid retribuam?“[22] Господь, помогший мне заслужить милость Его Величества, укрепит мои силы для служения Его Величеству.

Ваш верный и преданный слуга.

В ответ на Ваш постскриптум, где Вы извиняетесь за небрежный почерк, я молю Вас простить, что пишу не на бумаге с золотым обрезом, я сейчас нахожусь в Вестминстерском дворце, а у нас здесь царит простота».

Некая легкость, может быть, даже шутливость начала окрашивать тон переписки между генеральным прокурором, которому уже исполнилось пятьдесят пять, и двадцатичетырехлетним сэром Джорджем Вильерсом, которого в День святого Георгия, 23 апреля, возвели в кавалеры ордена Подвязки. В честь этого великого события его величество прибыл в Лондон из дворца Теоболдз, чтобы участвовать в праздничном ужине, а вот присутствовал ли на нем генеральный прокурор и пил ли за здоровье новоиспеченного кавалера, нам неведомо. Конечно, переносчики новостей горячо обсуждали это событие, как и другие животрепещущие темы дня, однако никто не счел достойным внимания то обстоятельство, что в День святого Георгия в Стратфорде-на-Эйвоне умер актер, драматург и владелец недвижимости мистер Уильям Шакспер, который жил здесь, удалившись отдел, с 1612 года, — то ли потому, что не слышали о его смерти, то ли потому, что событие это не заслуживало интереса.

28 апреля генеральный прокурор написал королю пространное письмо, в котором обосновал свои соображения по поводу того, что «Сомерсету следует сделать полное и откровенное признание в своем преступлении до суда… ведь признание и раскаяние суть опоры милосердия… а великое падение столь высокопоставленной особы само по себе есть суровое наказание, своего рода гражданская смерть, хотя лишать жизни за такого рода проступки не следует. Нужно сделать все, чего требуют честь и достоинство, и сохранить жизнь». Это не означает, что Фрэнсис надеялся на оправдательный приговор Сомерсету, — отнюдь нет; но, как он говорил его величеству, его задача «добиться такой формулировки обвинения, чтобы преступление не казалось слишком гнусным и не исключало возможности милосердия». (И нужно заметить, что за все время его пребывания на посту генерального прокурора ни один из подследственных, против кого он выступал обвинителем, не был приговорен к смерти. У Фрэнсиса Бэкона было много недостатков, но отсутствие сострадания к падшим среди них не числилось.)

Графиню Сомерсет судили прежде ее супруга, 24 мая, в пятницу. Она во всем созналась еще во время следствия и теперь, признав свою вину, ожидала приговора. «Она вызвала у всех жалость, — писал хроникер-любитель Джон Чемберлен, — потому что держалась спокойно и уверенно, что показалось мне чрезвычайно странным для дамы в столь прискорбных обстоятельствах». Узница признала себя виновной, и теперь генеральному прокурору осталось только просить лордов достопочтенных судей вынести ей приговор. В начальных словах его обращения к ним прозвучала надежда на милосердие. «Когда преступник признается в своей вине, это свидетельствует, как я считаю, о его благородстве; люди с низкой душой, кому уже был вынесен приговор, не признались, а она призналась. Я знаю, милорды достопочтенные судьи, что вы не можете смотреть на нее без сострадания. Вас может многое растрогать: ее молодость, ее красота, то, что она женщина, ее высокородная семья; да, и страсти, которые ее терзали, и соблазны, против которых она не устояла; но более всего ее раскаяние и ее признание. Мы сегодня должны совершить правосудие; Престол Господень находится во внутренней части храма, трон стоит у всех на виду. Эта дама своим признанием предварила и мое расследование, и ваш вердикт и облегчила нам нашу нынешнюю работу; и теперь, согласно установленной процедуре, мне остается только просить вас, чтобы ее признание было учтено при вынесении приговора».