Извини, меня ждут…

Он покачал головой, явно ни на грош мне не веря. Все было плохо, совсем-совсем плохо. Я села слева от Габриэля, Бертран справа. Я положила ладони на стол, они начали дрожать, я быстро опустила их на колени, за секунду до этого поймав на них взгляд начальника. Я пришла в ярость: тело предавало меня в решающий момент. Я призвала все свои силы, чтобы сосредоточиться, заставила себя забыть обо всем, что не относилось к досье, перестала слышать неровный стук своего сердца, сжала кулаки, выпрямилась и уперлась взглядом в наших партнеров по переговорам. Несмотря на все усилия, мне не удавалось прийти в рабочее состояние: я лихорадочно искала нужную информацию в своих записях, путала слова, говорила на смеси английского и французского, теребила руки, непрерывно моргала, не давая векам захлопнуться. Несколько раз Бертран поправлял меня. От обеда он отказался, и мне пришлось переводить в одиночку, поддерживая связь между Габриэлем и его будущим компаньоном, перед которыми наши ассистентки поставили подносы с заказанными блюдами. Перед окончанием перерыва некоторые из участников вышли размять ноги, и я воспользовалась паузой, чтобы сбежать в туалет и спрятаться от их внимания. К моему облегчению, тошнота не вернулась, та горсточка пищи, которую мне удалось проглотить, возможно, останется сегодня в желудке. Еще каких-то несколько часов, и я смогу отдохнуть. Осознание того, что подобная мысль пришла мне в голову, потрясло меня: оказывается, я хочу отдохнуть и, возможно, даже нуждаюсь в этом. Вот только и речи не может быть, чтобы проявить сейчас слабость. Я пообещала себе вернуться домой раньше, чем обычно, как только представится такая возможность, сразу проглотить снотворное и поспать сегодня подольше. Да, я на нервах, но только потому, что утром поленилась и отказалась от бассейна. Когда я вернулась в офис, Бертран что-то обсуждал с моей ассистенткой, и они оба повернули ко мне голову.

– Я вам нужна? – спросила я.

Дуреха опустила глаза. Я, возможно, слаба сегодня, но не надо забываться.

– Нет, возвращайся в переговорную, я сейчас приду, – бросил Бертран, тут же отвернувшись от меня.

Пока я шла, меня охватило дурное предчувствие, и я решила обернуться и проверить, что происходит за моей спиной. Наверняка какая-то деталь ускользнула от моего внимания. Вскоре Бертран вернулся и дал сигнал к продолжению последней части переговоров. Габриэль взял слово, я собралась переводить его выступление на английский для наших собеседников, но тут вмешался Бертран, не дав мне раскрыть рта. Я осторожно покосилась на него; он ответил многозначительным взглядом, ставящим меня в известность, что шеф берет клиентов на себя и вторую половину дня будет работать сам.

С этого мгновения я перестала что-либо слышать, звуки голосов и лица окутал туман, как если бы мне снился сон, в котором размытые контуры предметов исчезают с дымом. Единственное, что я осознавала с необычайной остротой, – слезы, которые время от времени наплывали, и я собрала остатки воли, чтобы не дать им скатиться по щекам. В переговорную вошел руководитель группы письменных переводов и раздал участникам экземпляры проекта договора, чтобы они перечитали на свежую голову перед подписанием – оно было назначено на следующую неделю. Все встали, пожали друг другу руки, Бертран кивком головы приказал мне зайти в кабинет. Я постояла, ожидая, пока они покинут переговорную, и прошла по офису, пустому, как обычно в вечер пятницы. Я застыла посреди Бертранова логова, мои руки безвольно болтались вдоль туловища, а начальник все не появлялся.

– Ну что, Яэль, неожиданный приступ хандры? – спросил Габриэль, пришедший раньше Бертрана.

Я молчала, только подняла на него полные слез глаза.

– Видите, я был прав, когда советовал вам расслабиться. Если и дальше будете так продолжать, то просто сломаетесь…

Он протянул мне руку, я вяло пожала ее.

– Пойду к жене, – сообщил он. – Самое лучшее время дня! До следующей недели.

Он исчез. Нет, не понимала я этого типа: он только что выиграл исключительно важный контракт, способный принести ему миллионы, но обсуждает не его, а встречу с женой, будто это самое важное событие. И этот человек говорит мне, что я рискую сломаться… что за ерунда. Для начала надо извиниться перед Бертраном. Потом высплюсь ночью как следует, все уладится, и я вернусь к привычному ритму.

– Садись, – распорядился Бертран, входя в кабинет.

Я дернулась, услышав его голос, села в кресло и задрожала. Он решительно пересек комнату, лицо его было замкнутым, он распустил узел галстука и со злостью швырнул папку на полку. Мне стало очень страшно, такое со мной случалось впервые. Я нервно мяла руки.

– Что я должна сделать, чтобы все исправить? – Мой голос был едва слышен.

– Не появляться здесь в ближайшие три недели.

Я резко подняла голову. Он сурово смотрел на меня.

– Что?! Нет, Бертран! Вы не можете так со мной поступить!

– Я твой начальник! И на все имею право. Сегодня днем я проверил: за последние четыре года у тебя не было ни дня отпуска. Ты на пределе! – Он стукнул кулаком по столу.