Извините, что мне не жаль

Я волновалась о Тэнси и, словно дотошная мамочка, постоянно спрашивала, все ли у нее в порядке. Она спокойно отвечала, что да. Тэнси снова и снова повторяла, что вернет Ренцо, словно Скарлетт О’Хара из «Унесенных ветром». Осталось только узнать как. Я ей об этом не говорила, но в душе надеялась, что вместо этого она постарается узнать, почему этого не стоит делать.

Мы – Тэнси, Ксандер и я – встретили Новый год со всеми моими друзьями, включая Мэдди и Генри. Мы с Мэдди, наверное, полчаса извинялись друг перед другом за свое ужасное поведение и сокрушались о том, что почти разрушили нашу дружбу. Мы ее не разрушили, но я знала, что все изменилось.

Той ночью я спросила у Мэдди и Генри, что мне делать с Майлзом. Конечно, я не собиралась ничего с ним делать: если б я снова увидела этого мерзавца, то с радостью бы заехала ему коленом под живот, ну или опрокинула бы ему на голову целую пинту. Ладно, не стала бы – это уже недостойно. Зато с радостью бы посмотрела сквозь него и пошла дальше навстречу собственному счастью, потому что знаю, что я лучше этого.

Я волновалась насчет его жены и об этом и спросила.

– Стоит ли ей сказать? Я знаю адрес ее почты, место работы, да и все остальное; и могла бы элементарно ей обо всем рассказать. Но правильно ли это?

Мэдди ответила:

– Конечно, правильно. Если бы Генри мне изменил, я бы хотела об этом знать. Но ты же так не сделаешь, правильно, Генри?

Генри сжал ее руку и сказал:

– Но все же, может, не стоит? Может, это был первый и последний его проступок. Может, извини, Шарлотта, она только что узнала, что беременна, а ты скажешь ей это в самый неподходящий момент?

– Изменил раз, изменит еще, – сказала Хлоя, – он такой, какой есть. Возможно, она уже знает или подозревает, но отказывается в это верить.

– Может, он сам решится, – сказала Молли, – дай ему шанс. Он же знает, что ты ей скажешь, если он сам этого не сделает.

– Ты точно делаешь это ради нее? – проницательно спросила Тэнси. – Или просто потому, что хочешь скинуть с себя вину за произошедшее?

Я подумала об ужасном секрете, который она так долго держала в тайне, и как я уверяла ее в том, что она должна во всем признаться Ренцо, и что в итоге произошло. Я правда не знала ответа.

– А что ты думаешь? – спросила я Ксандера.

– Я думаю, что ты должна делать то, что считаешь правильным, – сказал он. Обнадежил, но не помог.

В ту ночь Молли всех поразила. Она сказала, что совсем устала ждать, когда Уильям сделает ей предложение, и сделала его сама. По ее словам, Уильям мямлил, запинался, сказал, что не уверен, что сейчас подходящее время, и Молли взяла и бросила его.

– Было классно, – сказала она, – я такая, «слушай, если ты меня не ценишь, то я лучше найду того, кто будет меня ценить». Он выглядел так, будто сел на унитаз и вдруг понял, что кто-то оставил крышку закрытой. А мне-то этот взгляд знаком – я видела его в зеркале каждый раз, когда он так делал. Придурок.

– Придурок! – прокричали мы все.

Я сказала:

– Знаешь, если ты решишь снова начать с кем-нибудь встречаться, послушай один классный подкаст…

Но теперь, когда все торжества закончились, я успела много об этом подумать и решила, что не буду затыкать свою совесть, не ради мести, а потому что это кажется мне необходимым.

Я провела много времени в интернете, разыскивая разную информацию о жене Майлза. Вы знаете, как это бывает: хочешь что-то быстренько загуглить, и вот уже два часа ночи, а ты сидишь в тупике, открываешь то одно, то другое и все не можешь остановиться. В итоге выключаешь телефон и ложишься спать. И это даже когда просто ищешь идеальный свободный черный свитер или пытаешься разобраться, что вообще происходит с Брекситом и так далее, – не говоря уже о том, когда пытаешься проникнуть в голову женщины, которую оскорбила самым неподобающим образом.

Я почти сразу нашла ее работодателя: агентство по работе с талантами под названием «Эффект домино», которое, судя по всему, специализировалось на продвижении всяких инфлюенсеров, которыми, как я обнаружила, были люди с огромным количеством подписчиков в социальных сетях. О некоторых из них я даже слышала: например, о Лизе Саммерс, чьи уроки макияжа я несколько раз смотрела; или Глене Рентоне, чье имя видела в списке самых богатых людей в возрасте до двадцати пяти лет; или «Сияющей Джеме», чье имя, лицо и фиолетовые волосы были мне до боли знакомы. Но были и гораздо менее знакомые имена, и я кликнула на пару из них, посмотрела некоторые из их видео, погрузившись в мир распаковки подарков, прохождения игр в прямом эфире, а также всяких розыгрышей.

А потом по одной из ссылок мне открылось видео, записанное парнем по имени Чарли Берри, но с первого же кадра я в ужасе отбросила от себя планшет, а потом закрыла окно и перестала смотреть. Потому что Чарли Берри жил в квартире, где, как я думала, жил Майлз, и снимал свои видео с дивана, на котором мы занимались сексом, и если мне нужны были еще доказательства правоты Бьянки, то они были прямо передо мной.