Извините, что мне не жаль

Открыть дверь незнакомцу, будучи со вчерашним макияжем, спутанными волосами и нечищеными зубами – уже не очень, а когда этот незнакомец еще и выглядит так, будто я специально загуглила «горячий садовник», это вообще кошмар. У него были ярко-зеленые глаза и небрежные, сияющие темные волосы. Глубокие ямочки на щеках, которые не скрывала даже щетина. Его рабочая светоотражающая куртка была расстегнута, и сквозь белую футболку проступала очень даже впечатляющая грудь и кубики пресса.

– Я из «Деревьев Тима», – сказал он, и я поняла, что стою и пялюсь на него как дура. К счастью, я хотя бы лифчик вчера не сняла. Да, я выглядела абсолютно потрепанной и явно только что проснувшейся, но хотя бы грудь не болталась туда-сюда под майкой.

– «Деревья Тима», – повторила я за ним.

– Я пришел взглянуть на ветку, которая нависает над крышей ваших соседей, – сказал он.

– Нависшая ветка, – повторила я, – да. Точно. Поняла вас. Ну конечно. Эээ… она в саду.

Ямочки на его щеках углубились, губы не двигались, но я догадалась, что он едва сдерживается, чтобы не улыбнуться или, скорее, не расхохотаться над моей глупостью.

– Хорошо, – сказал он, – я принесу инструменты из грузовика.

– Отлично, – ответила я, – оставлю заднюю дверь открытой и вернусь через пару секунд.

Я побежала наверх и закрылась в ванной комнате. Потом включила душ на полную и села на край ванны, закрыв лицо руками. Неужели за несколько лет все стало так плохо, что я неспособна даже заговорить с привлекательным мужчиной, не заикаясь при этом и не краснея как дура? Не говоря уже о том, что у меня весь рот испачкан вчерашним мороженым. Но, ответила я сама себе, я же все время говорю с привлекательными мужчинами, правда, на работе, где мы собираемся для конкретной цели, а не для того, чтобы друг другу нравиться. Но этот парень, Тим, он работает, Шарлотта, – напомнила я себе, – иди-ка в душ, потом надень что-нибудь, спустись вниз и пофлиртуй с ним. Пофлиртовать? Откуда я это взяла? А потом вспомнила: это все подкаст «Извините, что мне не жаль».

Первый челлендж, о котором я, должно быть, все же услышала перед тем, как вырубилась, это флирт с незнакомцем. Флирт? Это что вообще такое? Я даже не помню, когда флиртовала с кем-то в последний раз. Хотя подождите – кажется, позапрошлым летом, когда мы с Мэдди и Генри были на фестивале электронной музыки «Кримфилдс». Мы стояли в очереди за лапшой рамен, и какой-то парень впереди заговорил со мной. Я ответила, мы встретились глазами, а потом, как только я подумала: «Стоп, он что, флиртует?», подошла его девушка и выплеснула ему на голову целую пинту ликера «Пимм’c». Не Ромео с Джульеттой, конечно.

«Тебя никто не заставляет, – сказала я себе, – если хочешь, давай, провали первый же челлендж. Или соберись и сделай это. Все равно ты его больше не увидишь».

В итоге я приняла душ, надела шорты, новую чистую майку и критично осмотрела себя в зеркале. Несколько месяцев назад, на бранче, мы говорили о политике – ну вроде того. Честно говоря, мы спорили, кто скорее улыбнется – Мелания Трамп или Виктория Бекхэм. А потом Мэдди сказала: «Знаешь, а ведь эта Иванка, дочь Трампа, тебе и в подметки не годится».

Я же сказала, что да, у нас с Иванкой прямые светлые волосы и довольно «тяжелые» лица. Но при этом она – метр восемьдесят, я на десять сантиметров ниже, а вес у нас, скорее всего, одинаковый. Так что если приплюснуть ее, как кофе в прессе, а то, что останется, одеть в дешевые шмотки и снабдить ньюкаслским диалектом, выйдет что-то вроде меня, и то не совсем. Не говоря уже о том, что мой папа далеко не миллиардер. И теперь, каждый раз глядя в зеркало, я задавалась вопросом, неужели люди смотрят на меня и думают: «Боже, да это просто пухленькая, низкорослая версия Иванки Трамп, только зубы у нее, конечно, похуже!». Можете себе представить, как это повлияло на мою самооценку.

Я пошла на визг, который доносился снизу, скорее всего от бензопилы, и навстречу яркому солнцу. На плитке лежали опавшие листья, сучки и несколько веточек, но Тима нигде не было видно. Хотя из окна на верхнем этаже, своего так называемого укрытия, выглядывал Снежок, белый соседский кот. И вид у него был явно недовольный. Потом шум прекратился, и я услышала голос Тима:

– Я здесь.

Я не знала, как работают арбористы. Может, на лестницы забираются? Но он забрался на одну из веток и висел прямо на дереве, высоко-высоко. Защитные очки закрывали лицо, но никак не достоинства его стройной фигуры.

– Почти все, – крикнул он, – потом уберусь и поеду.

– Может, сделать вам чашечку чая или что-нибудь такое? – предложила я, – Может, холодного? Сегодня жарко.

«Боже, ты говоришь, как актриса из дешевого порно, Шарлотта», – подумала я, съежившись. Но вроде бы он не возражает.