Извините, что мне не жаль

Ты не поверишь, как часто я слышу от женщин: «О, нет, это совсем не мой тип». Но когда начинаешь их об этом расспрашивать, выясняется, что они имеют в виду совсем другое. Попробую объяснить. Например, мама всегда говорит тебе, что ты будешь счастлива в браке с врачом-евреем. И ты настраиваешься на то, что твой тип – еврей и врач, и не имеет смысла встречаться ни с кем другим – даже с горячим пуэрториканским музыкантом из соседней квартиры, с которым ты могла бы разделить столько веселья и горячего секса, даже если он и не окажется Тем Самым!

Так что вот твой челлендж на сегодня. Вспомни о парнях, которых ты обычно не относишь к «своему типу», – почему бы и нет. Попробуй расширить свои рамки!

О Бьянке могу сказать одно: она прекрасно чувствовала самый драматический момент.

На протяжении всего репетиционного ужина она держалась безукоризненно. Сидела рядом с Адамом и мило с ним болтала. Кстати, Адам основательно подготовился к роли одного из шаферов Генри и даже весьма неплохо выглядел с аккуратной стрижкой и в чистой и даже глаженой одежде. Я держалась на расстоянии, с опаской поглядывая за Бьянкой с другого конца стола, но, судя по всему, волноваться было не о чем.

Мэдди и Генри сияли от счастья. Их родители сейчас как раз знакомились друг с другом. Чарис носилась туда-сюда в полном перевозбуждении: путалась под ногами у официанток, играла с украшениями на рождественской елке – при этом мама не обращала на нее никакого внимания. На нас добродушно взирал священник, который затем прочел молитву перед ужином, что было безусловным успехом – спасибо Ксандеру за намек на свободный стол на тридцать мест в «Ривер Кафе».

А потом все сели на такси и поехали в дом, где вырос Генри – огромный дом с видом на Темзу. Бьянка проводила меня до моей спальни и сказала.

– Итак, завтра важный день! Большое спасибо за твою огромную работу. Надеюсь, ты хорошо выспишься.

Как только за ней закрылась дверь, я подумала, что надо же, она ведет себя как нормальный человек, может, все будет не так уж и плохо.

Но я ошиблась.

На следующее утро мы собрались в старой спальне Бьянки, которая, как и остальная часть дома, поразила меня своим размером и роскошью. Мама Генри принесла пару бутылок шампанского. «Просто чтобы разрядить обстановку, дорогие». Все взяли по бокалу. Мэдди не нервничала, но, казалось, у нее голова кружится от восторга. Мы то и дело смеялись над всякими глупостями, даже Бьянка (хотя ее улыбка никогда не отражалась в глазах – может, потому что врач перестарался на последней процедуре ботокса).

Она подождала, пока все оделись, причесались и накрасились. Я почти уверена, что Бьянка доплатила Монти, чтобы он сделал мое дурацкое платье еще у́же и я выглядела на фотографиях как сарделька, и скорее всего, платье бы разорвалось по швам, если бы не моя недавняя потеря веса и удивительной прочности эластан, благодаря которым оно очень даже неплохо сидело.

Молли и Хлоя тоже выглядели прекрасно, как, к сожалению, и сама Бьянка – суровая цветовая гамма идеально подходила к ее красным волосам и фарфоровой коже. Поэтому она, конечно же, ее и выбрала.

Мэдди была так прекрасна в своем белоснежном платье-футляре, перчатках до локтя, перьевом головном уборе на ее блестящих темных волосах и боа, накинутом на плечи, что я не могла подолгу на нее смотреть, иначе бы расплакалась.

Женщина, которая сделала нам прически и макияж, собрала свою косметичку и ушла. За окном, на морозном солнце, сотрудники кейтеринга несли в шатер ящики с бокалами и один из многочисленных подносов с едой. Мамы все утро то забегали к нам, то снова убегали (мама Генри, которая, по словам Мэдди, была похожа на королеву в своем пудрово-голубом платье, и мама самой Мэдди в приталенном костюме цвета фуксии, в котором она выглядела на двадцать лет младше мамы жениха). Они постоянно спрашивали Мэдди, не хочет ли она еще кусочек тоста для поддержки сил, и говорили нам, какие мы красавицы. Потом они ушли проверить, работают ли обогреватели в павильоне, и заодно посмотреть за Чарис, которая в тот момент бегала по саду.

Молли посмотрела на часы и сказала:

– Если дорога до церкви занимает пять минут, мы должны выйти в десять. Так вы немного опоздаете, но не настолько, чтобы Генри начал волноваться, что невеста от него сбежала.