Извне - 1

Луиза Гоблин посмотрела на японца.

– Я буду на связи. Всего хорошего, господа.

Она величественно удалилась, первой покинув терминал.

– Вы не участвовали в строительстве Дженворпа? – спросил Руслан, направляясь вслед за строгим заместителем хозяйственного управителя комплекса.

– Нет, мистер Горюнов, – ответил Киото Рюноскэ извиняющимся тоном, причём по-русски и практически без акцента. – Я в это время работал в Центре ядерных исследований на Сэйкаку. Но конструкцию Дженворпа знаю хорошо. А вы, мисс, где работали? Простите за любопытство.

– Российский ИРНИ, – ответила Вележева. – Я разрабатывала «купол» – защитный кокон для стринг-генератора Суперструнника, но в самом строительстве участия не принимала.

– Так вы разработчик, – с уважением протянул японец. – Примите мои искренние поздравления. Генератор получился идеальным, его можно использовать много раз.

– Я не одна разрабатывала «суслик».

– Всё равно это сердце Дженворпа, к тому же особенное, оно тридэ-деформирует вакуум, создавая зародыш для возникновения чёрных дыр. Я с детства мечтал строить «слимы», но Дженворп построили без меня.

– У вас ещё всё впереди.

Бегущая дорожка вынесла группу к развилке коридоров: один из них вёл к жилому блоку Суперструнника, гордо именуемому гостиницей, второй к залу управления.

В узле обслуживания генератора поддерживалась почти земная гравитация, поэтому двигаться было очень легко, что создавало нечто вроде радостной эйфории, как после затяжки спайса – запрещённой курительной смеси. Руслан однажды попробовал «нюхнуть» спайс и понял, что привыкнуть к «лёгкому» галлюцинокинетику легко, а отказаться невероятно трудно. Не зря Парламент Федерации принял закон, запрещавший спайсы любого происхождения, превращавшие людей в виртуалов – «не живущих реально» наркоманов.

Зал управления самой большой установкой для исследования свойств вакуума представлял собой секцию диска длиной около полусотни метров и шириной около тридцати. Помещение было разбито на секции поменьше, как апельсин на дольки.

Руслан бывал здесь не раз и особого интереса к интерьеру центра не проявил. Он сразу направился к той «дольке» зала, где располагался главный терминал контроля всех узлов и секций Суперструнника.

В отсеке царил полумрак, система прозрачности стен помещения не работала, поэтому они казались сложенными из каменных блоков. Светился лишь вириал контроля в центре дуги визинга, да изредка над изящными столиками операторов формировался призрачный столбик видеообъёма – стохастическое проявление активности контрольного инка.

– Активация! – скомандовал Руслан.

В зале вспыхнул свет. Стены обрели глубину, превращаясь в светящиеся изнутри медовые соты.

– Вы сядете? – вопросительно посмотрел на Руслана тяжеловес-японец.

Он имел в виду кресло главного оператора.

– Нет, она, – кивнул на Вележеву Руслан. – Я сяду рядом.

– Спасибо, – сказала спутница. – Как вы общаетесь с инком управления?

– Меня зовут Ваал, леди, – раздался мягкий звучный баритон. – Можем поддерживать связь в любых диапазонах.

– Я не одна, поэтому будем общаться в аудиодиапазоне. Меня зовут Марианна, моего спутника Руслан.

– Очень приятно.

Марианна заняла центральное кресло, Руслан и Рюноскэ расположились слева и справа от неё.

Кресла ожили, «упаковали» гостей лепестками биосъёмов и защитных систем.

– Слушаю вас, – возвестил Ваал.

– Что в настоящий момент делается на комплексе? Какие ведутся работы?

– Главный стринг-генератор обслуживается бригадой специалистов «Космостроя», проводится доводка и калибровка магнито-плазменного контура. Основные наладочные работы закончены. Ведётся прецезионная сборка фокусирующих систем после ремонта систем наведения. Тестируются антенные модули.

– Покажите стринг-генератор.

Стена перед сидящими превратилась в слой тумана, исчезла.

В черноте космоса, раззолоченной гроздьями звёзд, появилась сложная ферма Суперструнника, перехваченная десятком блестящих поясов на протяжении всей конструкции. Самый большой пояс – в форме сферы – приблизился, обрастая геометрически-красивой «щетиной» чешуй и штырей.

– Генератор «суперструны». Диаметр – два километра, масса десять тысяч, заменены шестнадцать секций деформаторов вакуума из шестидесяти шести.

– Вы говорите, он в рабочем состоянии?

– Совершенно верно, мисс, в октябре запланирован испытательный пуск на половине мощности, – добавил Киото Рюноскэ.

– Покажите фокусирующие системы.

Картина перед зрителями изменилась.

Стал виден Суперструнник, сначала во всю двадцатитысячекилометровую длину, затем левый конец фермы, обросшей разными деталями, как дно корабля – ракушками, приблизился, разворачиваясь, показывая себя во всей фееричной геометрической красе. Больше всего он походил на ветвистые оленьи рога.

– Система фокусировки уже протестирована, – сообщил Ваал, – и находится в активном состоянии.

– Покажите вторую.

Ваал замялся, как человек, пришедший в недоумение.

– Вторая система демонтирована, – заговорил Киото Рюноскэ. – Ваал этого не знает, он вмонтирован на Дженворп недавно.

– Как интересно, – сказал Руслан искренне. – Вы заменили инка? Зачем?