Извращенные Эмоции (ЛП)

Мы с Леоной шли впереди, парни позади. Она нерешительно посмотрела на меня. До сих пор, мы почти не разговаривали, но она казалась милой, и я не видела осуждения в ее глазах, даже теперь, когда она знала о моем прошлом.

Мы вошли в частный самолет, и я остановилась, не зная, где сесть. Леона улыбнулась.

— Почему бы тебе не сесть со мной, чтобы мы могли лучше узнать друг друга? Думаю, парням есть что обсудить.

Почувствовав облегчение от ее предложения, я последовала за ней, и мы сели напротив друг друга. Нино, его братья и Фабиано устроились на сиденьях, рядом друг с другом, в другом конце самолета.

Нино, похоже, не возражал, что я не села рядом с ним. Этот брак был для него неизбежным злом. Средства для достижения цели.

— Так ты замужем за Фабиано? — спросила я Леону.

Она покраснела, и ее веснушки стали еще заметнее. Ее взгляд метнулся к блондину.

— Ох... нет... мы не женаты. Мы не очень долго вместе.

— И твоя семья позволяет тебе быть с ним до свадьбы?

Леона рассмеялась.

— Я не Итальянка. Я посторонняя.

Мои глаза расширились от удивления.

— Ох. Я не была уверена из-за твоего имени. Они разрешают такое в Лас-Вегасе?

Леона поджала губы.

— Не уверена, что это разрешено, но Римо дал добро Фабиано.

Я сразу поняла, что Леона так же опасается Капо Каморры, как и я. Все, кроме братьев, вероятно, боялись его.

— Значит, ты выросла в нормальной семье? — я не часто контактировала с посторонними, поэтому находиться в ее компании было волнительным.

Леона поморщилась.

— Ну, я бы не назвала свою семью нормальной, по средним стандартам. Мои родители наркоманы. Я имею в виду, были... моя мать ‒ до сих пор. — она глубоко вздохнула.

— Что насчёт твоего отца?

— Фабиано убил его.

Я застыла, мой взгляд переместился на ее парня. Словно почувствовав мой взгляд, его голубые глаза остановились на мне, а затем переместились на Леону и потеплели. Пытаясь подавить свою первую реакцию, я спросила.

— Почему ты с ним, если он убил твоего отца?

Леона повернулась ко мне. Тень вины промелькнула на ее лице, прежде чем исчезнуть, и она слегка пожала плечами.

— Мой отец не был хорошим человеком.

— Фабиано хороший?

— Боже, нет, — рассмеялась Леона. — Эти люди... они нехорошие. — она кивнула в сторону Фальконе и Фабиано.

Я кивнула.

— Но он добр к тебе?

Леона улыбнулась.

— Да, — ее голубые глаза изучали мое лицо. — Не знаю, что произошло между тобой и Нино прошлой ночью, но он убил мужчину, причинившего тебе боль, поэтому думаю, что он хочет быть добрым к тебе.

Я посмотрела на Нино. Он откинулся на спинку сиденья, выглядя расслабленным, его губы растянулись в почти улыбке. Мне было интересно, было ли это чем-то, что он должен был заставлять себя делать, или его лицевые мышцы делали это сами по себе, когда его тело проявляло определенный уровень удовлетворения.

Он встретился со мной взглядом. Я не была уверена, хочет ли он быть добрым по отношению ко мне или вообще знает, чего хочет от меня. Я отвела глаза, потому что его пристальный взгляд заставил меня почувствовать себя неловко, даже если я первая посмотрела.

— Он не чувствует эмоций, верно?

Леона пожала плечами.

— Он не проявляет их. Не знаю, что творится у него в голове. Честно говоря, и не хочу знать. Он и Римо... — она покачала головой, потом спохватилась. — Прости. Нино теперь твой муж.

— Нет, — сказала я, отмахиваясь. — Я понимаю. Чувствую то же самое.

Я еще не знала, что думать о муже. Он оказался не таким, как я ожидала. Я ожидала жестокости и знала, что это в его натуре, учитывая, что они с Римо сделали с Дюрантом. Даже если мой дядя заслуживал смерти, я могла только догадываться по потрясенному состоянию Джулии, насколько все было плохо. Проявится ли его жестокая сторона, когда он будет рядом со мной?

Мысль об ослаблении бдительности, а затем подвергнуться жестокому обращению, которого я больше не ожидала, было тем, что я когда-то пережила, но не желала проходить через это снова.

***

Особняк представлял собой обширное, белое поместье, с несколькими крылами, каждое из которых принадлежало одному из братьев Фальконе. И все же я предпочла бы, чтобы между мной и Римо было гораздо больше расстояния. Савио не пугал меня так сильно, а Адамо все еще был ребенком, даже если он уже был выше меня. Когда мы приехали, Римо, Савио и Адамо разошлись по своим комнатам, оставив меня наедине с Нино. Я все еще не знала, как вести себя с ним. Все еще опасалась его, но уже не так сильно, как раньше.

— Пойдем, покажу тебе дом, — сказал он, снова сжимая мое запястье.

На этот раз я даже не вздрогнула, ожидая этого. Он делал это часто, и я удивлялась, почему. Не слишком ли это личное: держаться за руки? Было ли дело в доминировании, когда он так держал мое запястье?