Извращенный Найт-Крик

— Мы можем уделить вам четверым несколько минут, если вам это нужно, — уклоняется Лу-Лу, и я встречаюсь с ней взглядом, читая на ее лице — Я здесь, если понадоблюсь. Она всегда знает, как мне помочь. Однажды, если ей когда-нибудь понадобится, чтобы я была рядом с ней вот так, я брошу все, чтобы быть рядом с ней, точно так же, как она сделала для меня. Она превзошла все мои ожидания от нее, снова и снова доказывая, что я ошибалась.

— Пожалуйста, — отвечаю я, восхищаясь девушками, которые встают без вопросов, обе обнимают меня сбоку, прежде чем направиться к заднему крыльцу.

— Ты не будешь возражать, если мы заедем в Бишоп и купим еще продуктов, раз у нас дополнительные гости? — Спрашивает Лу-Лу, искоса поглядывая на парней, и я киваю, когда Ксавье взмахом руки приглашает меня сесть.

— Спасибо, — говорю я достаточно громко, чтобы они услышали, прежде чем опуститься на освободившееся место.

Я чувствую, что все трое смотрят на меня, но продолжаю смотреть в сторону озера, пытаясь понять, как, черт возьми, мне следует подойти к этой ситуации. Что я вообще могу сказать? С чего мне начать?

Звук заводящегося минивэна отрывает меня от моих мыслей. Я несколько раз моргаю, сплетая пальцы перед собой, опираясь на стол и поворачиваясь к ним лицом.

Хантер садится прямо передо мной, Тобиас слева, напротив Ксавьера. Чем дольше между нами тянется молчание, тем труднее становится начать разговор. Но, как всегда, Тобиас рядом, готовый облегчить ситуацию.

— Эй, Иден, ты знала, что сердце матери, бьется быстрее и сильнее, чтобы поддержать ее саму, и ребенка? — заявляет он с улыбкой на губах, нетерпеливо кивая собственным словам, и я выдыхаю, сама не осознавая, что задержала дыхание.

— Нет, я этого не знала, — честно отвечаю я, скрещивая ноги под столом, чтобы выпрямиться. Мой взгляд падает на Хантера, который ссутулившись сидит напротив меня, его взгляд умоляет меня выслушать его. — Точно так же, как я не знала о этих натуральных таблетках, — добавляю я, мгновенно чувствуя себя стервой, когда он опускает подбородок на грудь, пряча от меня глаза, и мне приходится взять себя в руки.

— Выслушай его, Иден, — говорит Ксавье рядом со мной, проводя рукой по моей спине, и я делаю глубокий вдох, не сводя глаз с Хантера, который смотрит на меня из-под ресниц. Печаль запечатлена в каждой частичке его зеленых радужек. Когда я молчу, выжидающе приподнимая бровь, он проводит рукой по лицу, кажется, тоже борясь со своими словами.

Мне кажется, что мое сердце вот-вот выскочит из груди, когда я вижу, как буря продолжает бушевать в его глазах, я нервничаю из-за того, каким будет объяснение Хантера.

— Иден, я клянусь тебе, я сделал это не нарочно, — начинает Хантер, его голос хриплый от сдерживаемых эмоций. Наблюдая, как его глаза наполняются непролитыми слезами, я чувствую, что мои собственные глаза делают то же самое в ответ. Моя душа чувствует его боль, когда он говорит.

— Тогда мне нужно, чтобы ты объяснил мне, как все это произошло, потому что я чувствую, что нечто столь специфическое, как Зверобой, было дано мне не просто так, — честно отвечаю я, чувствуя, что Ксавье и Тобиас наблюдают за Хантером и мной, но ни один из нас не прерывает зрительный контакт.

— Так и есть, — бормочет он, и мое сердце замирает, когда я чувствую, как краска отливает от моего лица. — Только не от меня, — добавляет он, и я вытираю лицо, не понимая его слов.

— Если это был не ты, то кто? — Я нажимаю, надеясь, что это приведет меня к ответам, в которых я нуждаюсь и которых заслуживаю, и наблюдаю, как его взгляд скользит к Ксавьеру, прежде чем вернуться ко мне, затем он делает глубокий вдох.

— В ту ночь, когда я принес их тебе, я побежал домой, чтобы собрать для тебя пакет. Я упомянул, что кто-то сказал мне, что они полезны, и я, не раздумывая, взял таблетки из их рук, отчаянно желая вернуться к тебе и быть тем, в чем ты нуждалась, — признается он, барабаня пальцами по столу. Я киваю, чтобы он закончил, не в силах найти свой собственный язык, когда его глаза впиваются в мои. — Иден, Илана дала их мне.

Нет.

Ни за что.

Нет. Блять.

Мое сердце бешено колотится в ушах, этот звук перекрывает все остальное, пока я в шоке смотрю на него. Боль и огорчение, запечатленные на его лице, говорят мне, что он говорит правду. От сведенных бровей до вены, выступающей на лбу, он выглядит таким же разбитым и опустошенным, как я себя чувствую.

Прежде чем я успеваю полностью осознать, что делаю, я поднимаюсь на ноги и, обойдя стол, подхожу к нему. Он откидывается назад, лицом ко мне с закрытыми глазами, как будто ожидает, что я физически нападу на него, и он просто примет это. Я смотрю, как одинокая слеза медленно скатывается по его щеке, и это разбивает меня еще больше.

Поднимая ногу, я сажусь на него верхом, застав его врасплох, когда я крепко обвиваю руками его шею и притягиваю к себе. Это занимает у него мгновение, но он нежно обнимает меня за талию, и мы сидим так, кажется, целую вечность, обнимая друг друга.