Извращённые игры (ЛП)

— Первый человек, которому я показал? Да. — Я сосредоточился на завершении своего наброска, но чувствовал на себе тяжесть ее взгляда.

— Мистер Ларсен.

— Да? — проговорил я, уловив чувственную нотку в ее голосе.

— Иди сюда.

— Ты приказываешь мне?

Бриджит снова ухмыльнулась.

— Может быть. У меня проблема, и мне нужна твоя помощь.

Со вздохом я отложил карандаш.

— У тебя нет проблемы. Это ты проблема.

Я подошел к дивану, и она завизжала, когда я поднял ее и посадил к себе на колени. Мой член прижался к ее киске, нас разделяла только ткань моих трусов.

— Я здесь. Что теперь?

— Теперь… — Она поднялась на колени, чтобы стянуть мои трусы. — Ты поможешь мне. Я немного напряжена.

Я с шипением выдохнул, когда она опустилась на мой член.

— Ты ненасытна. — Такая царственная на людях, Бриджит была настоящим фейерверком в спальне. Или в гостиной, или в душе, или на кухне.

Ее ухмылка расширилась.

— Тебе это нравится.

Моя усмешка переросла в стон, когда она вошла в изысканный ритм.

— Да, принцесса. Мне нравиться. — Я наблюдал за ней, получая почти такое же удовольствие от возбуждения на ее лице, как и от ощущения ее киски, захватывающей меня.

Полчаса спустя, после того как мы оба запыхались и насытились, я обнял ее, когда мы лежали на диване. Это был мой любимый тип моментов с Бриджит — спокойные моменты, когда мы могли просто побыть вместе. У нас их было так мало.

— Откуда у тебя это? — Она провела пальцами по шраму на моей брови. — Ты никогда не рассказывал мне об этом.

— Ударился об стол. — Я рассеянно погладил руку Бриджит. — Моя мать впала в ярость и ударила меня сзади. Я упал. Мне повезло, что не попал в глаз, а то был бы чертовым пародистом-пиратом.

Бриджит не улыбнулась на мою неудачную попытку пошутить. Вместо этого она снова провела пальцами по шраму, а затем прижалась к нему губами в нежном поцелуе, как она сделала в Коста-Рике со шрамами на моей спине.

Я закрыл глаза, в груди было тяжело и тесно.

Я говорил о своей матери с Бриджит больше, чем с кем-либо другим, включая моего старого психотерапевта. Это было уже не так трудно, но Бриджит умела делать легкими даже самые трудные для меня вещи.

Расслабиться. Поговорить. Смеяться. Простые вещи, которые помогли мне снова почувствовать себя почти человеком.

— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы найти своего отца? — спросила она. — Для завершенности.

— Думал об этом? Да. Действовал? Нет. — Если бы я захотел, я мог бы разыскать отца хоть завтра. Кристиан не раз говорил мне, что ему потребуется не более нескольких нажатий на кнопку, чтобы откопать для меня эту информацию, но мне это было неинтересно. — У меня нет никакого интереса встречаться с ним. Если бы я это сделала, меня бы, наверное, арестовали за убийство.

Мой отец был куском дерьма, и, насколько я понимал, его не существовало. Любой мужчина, который мог так бросить женщину, не заслуживал признания.

Даже если бы я хотел иметь семью, я бы предпочел есть гвозди, чем тратить силы на его поиски.

— Это безумие, как сильно наши родители формируют нашу жизнь, — говорит Бриджит. — Их выбор, их воспоминания, их наследие.

В ее глазах промелькнула тень грусти, и я понял, что она думает о своих родителях. Один умер при родах, другой скончался всего несколько лет спустя, и ей пришлось горевать, будучи ребенком, когда за ней наблюдали миллионы глаз.

Я вспомнил, как в детстве видел фотографию, на которой она шла за гробом отца, ее лицо было сморщено в явной попытке сдержать слезы, и подумал, что, хотя у меня была дерьмовая ситуация в семье, я хотя бы мог поплакать на похоронах матери.

— Думаю, что отчасти я боюсь быть королевой из-за того, что боюсь не соответствовать наследию моей матери. Разочаровать ее каким-то образом. — Бриджит уставилась в потолок, выражение ее лица было задумчивым. — Я никогда не встречалась с ней, но я читала и смотрела все интервью, которые попадались мне в руки. Домашнее видео, рассказы персонала и моей семьи… она была идеальной принцессой, дочерью и матерью. Из нее получилась бы отличная королева. Лучше, чем я. Но я убила ее. — Ее голос дрогнул, и каким-то образом я понял, что она впервые произнесла эти слова.

Глубокая боль пронзила мое сердце, и она только усилилась, когда я увидел не пролитые слезы в ее глазах.

Я выпрямился и взяла ее лицо в свои руки.

— Бриджит, ты не убивала свою мать, — яростно сказал я. — Ты это понимаешь? Ты была ребенком. Ты не виновна только потому, что родилась.

— Они не планировали меня. — По ее щеке скатилась слеза. — Я была не запланированной беременностью. Если бы не я, она была бы жива, и она была бы королевой, и все было бы лучше для всех.

Блядь. Что-то треснуло в моей груди, настолько сильно, что это могло бы встревожить меня, если бы я еще не был так расстроен из-за Бриджит. В мире было очень мало вещей, которые я не мог выдержать, и плач Бриджит был одной из них.