Извращённые узы

— Ты в порядке?

— Можно послушать, как ты играешь?

— Конечно. — сказала я и начала играть песню, над которой работала.

Адамо опустился на пол рядом с пианино и уставился на татуировку Каморры на своем предплечье.

Вопросы жгли мне язык, но я сдерживалась. Он бы сказал мне, что его беспокоит, если бы захотел.

Отвернувшись от него, я сосредоточилась на песне.

Она была для Римо и почти доделана. Я хотела написать песни для Адамо и Савио также к Рождеству, и сыграть каждому из них свою песню в качестве подарка. У них было все, что можно купить за деньги, так что, возможно, они оценят подарок.

Я уже дважды играла эту песню, когда Адамо прервал меня темным шепотом.

— Сегодня Нино рассказал мне о нашей матери.

Я замерла.

Адамо поднял глаза, полные страдания.

— Ты знала?

Я сглотнула, встала и подошла к нему, прежде чем опуститься на пол рядом с ним.

— Нино рассказал мне, что случилось. Он должен был это сделать из-за своего эмоционального состояния.

Адамо кивнул.

— Почему они не сказали мне раньше?

— Они хотели защитить тебя. Правду трудно переварить.

— Не могу поверить, что она пыталась убить моих братьев.

— И тебя тоже. Она бы убила тебя, лишив себя жизни.

Адамо кивнул.

— Ничего не понимаю. Но хочу понять. — он посмотрел на меня.

— Некоторые вещи находятся за пределами понимания.

Я накрыла его руку своей.

— Она все еще жива. Я думал, она умерла много лет назад. Я…. я не знаю, что я чувствую, зная, что она где-то.

Я не знала, что сказать. Трудно было представить, что чувствовал Адамо. Как бы я себя чувствовала, если бы вдруг узнала, что мой отец не умер, а заперт в психиатрической лечебнице?

— Я столько дерьмовых вещей наговорил Римо, потому что просто не понимал, как он может быть таким, но теперь понимаю.

— Некоторые вещи меняют нас, и как бы мы ни старались забыть прошлое, некоторые вещи остаются с нами.

Адамо обхватил руками ноги и посмотрел на меня с легкой улыбкой.

— Я рад, что ты часть нашей семьи. Ты никогда не осуждаешь меня, когда я говорю с тобой.

— Я не имею права судить ни тебя, ни кого-либо другого.

Адамо рассмеялся.

— Это не мешает большинству людей постоянно высказывать свое мнение.

— Я знаю. — тихо сказала я, вспоминая, как меня судили за предательство моего отца в семье, и как многие до сих пор судили меня за то, что я была жертвой Дюранта. Многие люди пытались понять это, обвиняя жертву. Теперь я понимала.

— Теперь ты часть Каморры. Никто больше не будет судить тебя открыто. — сказал Адамо.

• ── ✾ ── •

В начале декабря я начала украшать наше крыло и основные помещения особняка и сад рождественскими огнями, безделушками и мишурой.

Савио и Адамо купили рождественскую елку и установили ее в игровой комнате по моей просьбе.

— Это первый раз, когда у нас есть рождественская елка… пиздец… Я даже не помню, как долго. — сказал Савио, стоя перед высоким деревом.

Адамо кивнул.

— Думаю, мне было лет шесть или семь, и Римо купил это уродливое серебряное пластиковое дерево.

— Эта глупая штука чуть не сожгла нас дотла, потому что трос был оборван. — со смехом сказал Савио.

— Да. — Адамо тоже засмеялся, и они обменялись удивленными взглядами.

Мое сердце распухло.

— Вы поможете мне украсить?

Я указала на коробку с безделушками и мишурой.

Савио посмотрел на Адамо, потом они оба кивнули.

— Что мы получим взамен?

— Печенье? — предположила я.

— Договорились.

Адамо нахмурился.

— Не понимаю, как ты можешь переваривать все эти сладости. И ты зовешь меня киской.

Савио показал ему средний палец.

— Чертовы сигареты, наверное, сожгли твои вкусовые рецепторы.

Я подтолкнула к ним коробку.

— Эй, сосредоточитесь на своей задаче. Можешь принести мне лестницу, Адамо?

Он поплелся к складу, вернулся с лестницей и поставил ее перед деревом.

— Как насчет того, чтобы вы двое украсили нижнюю часть, а я позабочусь о верхней?

Я поднялась по лестнице. Она задрожала, и Адамо быстро успокоил ее.

— Я могу подержать ее, пока ты там.

— Спасибо. — я забралась еще выше, пытаясь решить, как все устроить.

Савио усмехнулся.

— Я получу печенье, а Адамо добычу.

Я перевела взгляд с него на Адамо, чье лицо покраснело.

— Что? — Савио указал на мой зад. — Адамо заценил твою задницу. Кажется, ему понравилось это зрелище.

— Нет… — Адамо пристально посмотрел на брата, потом виновато улыбнулся мне. — Я имею в виду…я не заценил твою задницу…но все в порядке, я имею в виду твой зад…

Савио расхохотался.

— О, черт возьми, заткнись. — выдавил он между приступами смеха. — Тебе действительно нужно стать мужиком. Киара знает, что у нее отличная задница. Думаю, мы все можем согласиться с этим.

— Я рад, что зад моей жены соответствует вашим требованиям. — протянул Нино, скрестив руки на груди и ухмыляясь.

Я моргнула, и мои плечи задрожали, когда я боролась с хихиканьем и почти упала с лестницы.

Адамо попытался удержать меня, схватил за бедра и слегка коснулся верхней части моей задницы. Он быстро отпустил меня, и Нино уже был рядом.

— Мне очень жаль. — быстро сказал Адамо.

— Все в порядке. Спасибо за помощь.

— Хороший улов, — сказал Савио. — В следующий раз моя очередь держать лестницу.