Извращённые узы

— Почему бы и нет? Мы нужны ему сейчас. После того, что он пережил, ему нужно научиться доверять, и я знаю, что его присутствие здесь сделает тебя счастливой.

Она кивнула, ее глаза были полны такой любви, что иногда это все еще застигало меня врасплох.

Вздохнув, она повернулась к кроватке и осторожно уложила Алессио, а затем осталась стоять, склонившись над ним и просто наблюдая за ним.

Я поцеловал ее в макушку.

— Я быстро приму душ.

— Хорошо, — прошептала она.

Когда я вышел через десять минут, Киара уже переоделась в ночную рубашку и лежала на боку, наблюдая за Алессио. Она сняла прутья со стороны кроватки, обращенной к кровати, и нежно поглаживала его живот.

Я забрался в постель позади нее и прижался к ее спине. Она слегка вздохнула.

— Иногда я боюсь, что он исчезнет, если я закрою глаза, и что это окажется сном.

— Нет. — пробормотал я ей в шею. — И ничто не отнимет его у нас. Он наш. Ты выбрала его день рождения?

Киара тихо вздохнула.

— Я думала об этом весь день. Кажется неправильным решать что-то подобное для маленького человека.

— У нас нет возможности узнать дату его рождения.

— Знаю, и думаю, что мы должны просто сказать, что он родился 1 июля. Это начало нового месяца, новое начало. Возможность новых приключений… — она замолчала. — Я знаю, что вкладываю слишком много смысла в простую дату, но чувствую, что ему нужен особый день.

— Звучит неплохо. Значит, первое июля.

Она кивнула.

— Я всегда буду благодарна Римо и тебе за то, что вы привели его в эту семью. Многие мужчины в наших кругах не хотели бы ребенка, который не являлся бы их кровью, особенно ребенок от проститутки. Они настаивали бы на том, чтобы у них был свой наследник.

Я провел пальцами вверх и вниз по ее тонкой руке.

— Алессио мой наследник, Киара. Кровь или нет. Нас с Римо это не волнует. Мы взяли Фабиано, и он стал нашей семьей. И я не понимаю, какое это имеет значение, что его родная мать была шлюхой. Это не имеет к нему никакого отношения. Он вырастет и станет Фальконе.

— Посмотри на всех в этом доме. Все наши прошлые ужасы имеют ту или иную форму, но каким-то образом мы собрались вместе. Иногда я боюсь, что он догонит нас. Слишком прекрасно, слишком хорошо.

Я отрицательно покачал головой.

— Прошлое именно таково. Оно может догнать нас, только если мы ей позволим, а мы этого не сделаем.

Киара улыбнулась, и с этим прекрасным видом я погасил свет.

Я верил в слова, которые только что сказал, даже если мы с Римо все еще были привязаны к нашему прошлому через нашу мать.

Это было нашей слабостью и не могло испортить нашу семью.

ГЛАВА 24

━━➳༻❀✿❀༺➳━━

НИНО

Несмотря на недосыпание новорожденного, Киара, казалось, светилась энергией и счастьем, заботясь об Алессио.

Он спал не больше двух часов подряд, суетливый и нервный ребенок, которому требовалось много внимания. Наверное, поэтому его родная мать и оставляла ожоги на нем.

Некоторые люди никогда не должны думать о том, чтобы завести детей, в отличие от Киары, у которой был бесконечный запас терпения не только для Алессио, но и для всех.

Пока Киара готовила смесь для него, я баюкал его на своих бедрах. Он уже пищал, отчаянно нуждаясь в еде.

— Все в порядке, Алессио. Твоя мама скоро принесет тебе молоко.

Я осторожно приподнял его рубашку, проверяя два ожога на животе. Они все еще были красными, но заживали.

— Ты можешь дать мне мазь? — я спросил Римо, который пинал боксерскую грушу, которую он отказался убрать из гостиной, несмотря на не столь тонкие намеки Киары и Серафины.

Остановив свою атаку, он схватил тюбик со стола, опустился рядом со мной и протянул мне мазь.

Я намазал ее на пальцы, растер между ними, чтобы не было слишком холодно, а потом намазал на раны Алессио.

Он прекратил пищать, только шевелил губами, будто уже сосал бутылочку.

— Не могу поверить, что он такой маленький. — сказал Римо, дотрагиваясь пальцем до ладони Алессио. — Невио и Грета были уже на пять месяцев старше, когда я впервые увидел их, и я уже думал, что они крошечные.

Когда я закончил с его ожогами, я отстранился, и Алессио сразу же закряхтел, так что я продолжил тереть его живот большим пальцем.

Киара появилась с бутылочкой, и я уже собирался передать ей Алессио, потому что она до сих пор занималась кормлением и почти всем остальным, желая наконец стать матерью, но она покачала головой.

— Твоя очередь.

Я взял у нее бутылочку, и она устроилась на подлокотнике. В тот момент, когда я коснулся губами бутылочкой Алессио, он жадно начал сосать, но я продолжал гладить его живот, так как это, казалось, успокаивало его.

Римо поднялся на ноги, сжал мое плечо и вышел в сад.

— Что ты видишь, когда смотришь на него? — спросила Киара, проводя пальцами по моим волосам так, как мне всегда нравилось.

Я смотрел на маленького ребенка, лежащего у меня на коленях, на то, как он цеплялся за бутылочку, словно ее можно было отнять у него в любой момент, на красные отметины на животе, на то, как он отвечал на нежные прикосновения.

— Тебя. Я вижу тебя.

Киара с любопытством наклонила голову.

— Меня? Он не похож на меня.