Изысканный адреналин

– А что вы думаете, как можно еще раскрутить в кротчайшие сроки этого безголосого дебила со смазливой рожей? Пришлось, правда, физиономию ему малость подпортить, чтобы впредь условий контракта не нарушал и папочку слушался. Ну ничего, до свадьбы… Хотя нет, свадьба нам пока ни к чему. Девки сейчас от радости с ума сойдут, грешно отнимать у них надежду. Одного не пойму: как я в лоджии оказался? Вернулся от Селивана, выпил водки, потом шампанского, чтобы, значит, отпраздновать радостное событие, а дальше – ни хрена не помню. Очнулся в лоджии. Чего это меня туда занесло?

– Душно, – подсказал Штерн и смущенно откашлялся.

– И то верно, душно, – согласился продюсер и воскликнул: – А зачем я замотался в ковер?!

– Прохладно, – подсказал Чижиков и покрылся красными пятнами.

– Логично, – согласился продюсер. – Значит, вас Марго попросила ко мне съездить? Беспокоилась, значит. Странно… Чего это она вдруг? Пари теперь я однозначно выиграю, передайте ей – пусть отдыхает. Точно виски не хотите? – потряс в воздухе бутылкой продюсер. Чижиков со Штерном отрицательно покачали головами: после внезапного воскрешения Торчинского из мертвых выпить им очень даже хотелось, но перчатки, которые они не успели снять, сунув руки в карманы, могли насторожить продюсера.

– Так это вы с Маргаритой пари на Селивана заключили? – спросил Штерн.

– Почему с Маргаритой, с Бутырским. Скоро выиграю и получу солидный пай в уставном капитале его банка. Шансон-шансон, он мне все мозги парил про свой долбаный шансон. Какой, в задницу, шансон? Я думаю, это Демьянушка подставу мне с папарацци организовал. Ни хрена в шоу-бизнесе не понимает, вот и прокололся. Точно он. Или Маргоша подлянку подкинула.

– Какая же выгода для Марго?

– Выгода? – продюсер почесал пивное брюшко. – Выгода прямая. Она с тотализатора бабки гребет. В этом пари почти все на мой выигрыш поставили, но на победу Бутырского тоже ставки были, причем очень крупные. Если я проиграю, то клубу придется сурьезные барыши выплачивать счастливчикам. Покрыть разницу за счет ставок на мой выигрыш не получится. Не, точно Маргоша жульничает. И с Мариновским она, видать, постаралась. Там по пари такой же расклад был. Почти все поставили на выигрыш Мариновского, но Бутырский сделал крупную ставку на себя. Если бы Мариновский выиграл, то клуб «Флоризель» облажался бы по полной программе. Как же я раньше об этом не подумал. – Продюсер говорил, не останавливаясь, очевидно, несомненный успех на него так возбуждающе подействовал. Штерн, замерев, слушал, чтобы, не дай бог, не спугнуть откровенность Торчинского. Чижиков усиленно делал вид, что его здесь нет. – Маргоша – лиса! – продолжал откровенничать продюсер. – Придется наказать ее. Можете ей передать, что на следующем собрании я вопрос этот ребром поставлю. Просто так ей это с рук не сойдет!

– А Мариновский с кем пари заключил? – спросил Штерн.

– С Бутырским, ясный перец! Он Мариновскому сказал: ни хрена не прыгнешь – потому как это форменное самоубийство. А этот пень завелся, – продюсер хлебнул виски из горлышка и продолжил: – Завелся, в общем. Прыгну! Прыгну! Прыгнул, короче. И пи… – Торчинский вдруг замолчал и ничком свалился с дивана на пол, выронив бутылку из руки.

– Ржачный мужик, – гоготнул Чижиков. – Ванька-встанька прям. Вроде и выпил мало. Эй! – оператор пихнул продюсера ногой – Торчинский не шевелился.

– Может быть, его на диван переложить? – предложил Штерн.

– Не осилю, – категорично заявил Чижиков и поднялся.

– Странно он как-то лежит.

– Ага, как труп. Пошли отсюда. Мэрилин он однозначно не трогал и к ее исчезновению не имеет никакого отношения. Ну и гнилая конторка этот клуб «Флоризель»! Мэрилин влезла в дерьмо однозначно. Лежит сейчас в какой-нибудь канаве с проломленной башкой.

– Непонятно, какой смысл?

– Что?

– Какой смысл избавляться от девушки, а после слать информацию, которую она раздобыла, на телевидение?

– Хрен их знает! Мэрилин давно инфу про клуб собирала, хотела сделать эксклюзивный репортаж про вшивых уродов вроде тебя. Во люди! То с парашютом с мэрии сигают, то придурков всяких раскручивают. Мало, что ль, вокруг талантливых исполнителей? С жиру бесятся, не знают, чем себя занять, – буржуины недорезанные. А у меня ремонт в квартире не сделан! – закончил свою гневную речь оператор и снова пнул ногой Торчинского. – Слушай, Штерн, – тихо сказал Чижиков, присел на корточки и взял Торчинского за запястье, – кажись, он того… умер.

– Опять?!

– Выключи ты этот гребаный телевизор! – заголосил Макс, Штерн щелкнул пультом, припал ухом к могучей спине толстяка, послушал некоторое время и медленно поднял глаза на Чижикова, который сидел с вытянутой физиономией и пытался найти пульс на запястье продюсера. Макс осторожно приподнял голову Торчинского, заглянул ему в лицо и тут же отпустил.

– Решительно, – икнул оператор.

– И бесповоротно! – закончил мысль гроссмейстер. – Сделал глоток из бутылки – и умер. И мы тоже могли сделать этот глоток!