Изысканный адреналин

Телевизор он редко смотрел, о смерти продюсера ничего не слышал. Значит, дело Торчинского вела прокуратура другого района, но, несомненно, эти убийства были связаны между собой. Интересно, какие версии они выдвигают и кто проходит в деле как главный подозреваемый, задумался Ильин и посмотрел на часы – время приближалось к полуночи, звонить было поздно, а Бутырского задерживать рано. Однако картина вырисовывалась любопытная. Допустим, Бутырский убил Валетову, затем взял с собой друзей и вернулся на квартиру, чтобы разыграть невинную овечку или же с помощью друзей пытаться снять с себя подозрения, рассуждал Ильин. Поэтому они и вели себя очень шумно, словно нарочно пытаясь привлечь внимание соседей. По времени смерти все совпадает, по словам свидетельницы, Бутырский в первый раз приехал к Валетовой в семь, а смерть девушки наступила предположительно между половиной седьмого и половиной восьмого вечера. Вполне логично! Но один момент смущал следователя: Валетову отравили, значит, спонтанность из злого умысла преступника исключалась. Яд – это орудие убийства, которое предполагает наличие у преступника определенного расчета, подготовки и относительно холодного рассудка. А Бутырский в первый свой визит шумел на лестничной клетке: вел себя очень агрессивно, орал, дверью хлопал и даже свою фамилию сообщил. Не вязалось подобное поведение со способом убийства. Если бы Валетову, допустим, задушили, прирезали, застрелили или стукнули чем-то тяжелым по голове, то поведение Бутырского было бы логично – немотивированные действия, состояние аффекта, ярость. Но Ингу Валетову отравили. Значит, Бутырский пришел в гости, когда Валетова была уже мертва? Или, напротив, жива… Скорее – мертва, поэтому банкир вернулся с друзьями. Но кто в таком случае открыл ему дверь в первый раз? А что, если это был вовсе не Бутырский? Лица банкира соседка не видела, поняла, что это Бутырский, потому, что человек этот назвался Бутырским. Ого! Ильин почесал затылок: размышления завели его в непролазные дебри.

– Скажите, Любовь, во что был одет Бутырский? – уточнил следователь.

– В первый или во второй раз? – поинтересовалась Колоскова, и Ильин понял, что размышления его завели не в дебри, а скорее, наоборот, приблизили к разгадке.

– В первый раз на нем был светлый костюм в полоску. Во второй раз на банкире был тоже светлый костюм в полоску, – сообщила свидетельница, и следователь почему-то расстроился.

– Значит, Бутырский, когда приезжал к Валетовой во второй раз, был одет так же?

– Почему так же? – удивилась Колоскова. – Костюмы были светлые в полоску, похожие, но разные. Я когда-то портнихой работала, у меня глаз наметан. И потом, первый сидел хуже на фигуре. А второй – хорошо сидел.

– Спасибо, Любовь! Вы мне страшно помогли, – поблагодарил следователь, поднялся и, склонившись, припал к пухлой ухоженной ручке Колосковой. Рука приятно пахла детским кремом «Тик-так». Запах его детства, нахлынули воспоминания: клубника, апельсины, зудящий диатез… Мама мазала ему воспаленные щеки «Тик-таком», целовала его в нос и ласково называла розовым поросеночком. Отпускать руку Колосковой не хотелось, но она высвободила ее сама.

– У вас красивый галстук, – шепнула ему женщина и нежно провела по шелку пальчиком вверх– вниз. – Может быть, все-таки кофейку? С мятным ликером?

– Пойду, поздно уже, – хрипло произнес следователь и вышел за дверь. В глазах у него еще долго стояли волосатые помпоны, такие яркие, привлекательные, как и сама хозяйка с удивительным именем Любовь.

Глава 2 ПАНИКА

Гостиничный номер Штерна был похож на генштаб во время обострения военных конфликтов, а сам Леонид смахивал на генералиссимуса. Он единственный пытался думать и сидел в кресле с сосредоточенным лицом, держа на коленях плоттер с пришпиленными к нему девственно-чистыми листами бумаги. Бутырский и Марго метались по гостиной из угла в угол и выдвигали безумные планы выхода из сложившегося ужасного положения.

– Надо линять! Линять надо! Срочно! В Швейцарию! У меня там счета в банках, – ворчал крутой банкир Бутырский.

– У всех счета в швейцарских банках. Нас там найдут, не менты, так члены клуба. Надо ехать куда-нибудь в Задрипенск, – стонала Маргарита Петровна, самая загадочная женщина страны.

Смерть Инги внезапно объединила бывших врагов, но и полностью их деморализовала: они вдруг разом отупели и стали походить на малых детей.

– Если они в Швейцарии нас найдут, то в Задрипенске и подавно, – возразил банкир.

– Не факт! Надо ехать в какой-нибудь совсем уж задрипенский Задрипенск.

– Вот и езжайте в свой Задрипенск! А я поеду в Швейцарию. У меня виза открытая, могу хоть сейчас улететь.

– А то они не знают, что у вас виза открытая! Не сомневаюсь, на таможне вас уже ждут с распростертыми объятьями. А я сейчас Ульяну попрошу, чтобы она мне машину свою подогнала, и поеду.