Jazz-поэзия. Избранные произведения разных лет (1987–2019)

А в воскресенье мы поедем на океан.
Простыня штиля
заблестит, отражая свет
и заставит надеть темные очки.
Караван
пеликанов, вздымающих крылья,
протянется пунктиром,
подчеркивая заходящее солнце.
А один пеликан —
задира,
вдруг сорвётся
вниз, задевая за клочки
пены, нырнет за рыбой.
Птицы уйдут за рифы.
Пучки
света, бьющие через щели скал,
будут смешить твои волосы
либо,
пронизывая сарафан,
просто
сбивать меня с дыхания,
перемещая в раннее
утро из другого мира.

Где живёт круглолицый очкарик —

улыбка, косички до плеч,
коленки в царапинах, загорелые ноги.
Где квартирой —
пляж. За окном расторопная речь
моря. В языках волн шарики
гальки.
И вся жизнь на пороге.

При переносе с кальки

на полотно,
копии всё равно
искажаются. Величина времени —
это количество отличий,
которое найдётся
на всём, что уже дано:
Прерывистый гудок маяка,
птичий
крик над заливом в обрамлении
гор, одетых в низкие облака,
заслоняющая от солнца,
приподнятая твоя рука.

(18.03.15)

Джаз в Одессе

Я считаю ступени, ведущие к Дюку.
Раз, два, три.
Я делаю вид, что набил себе руку,
чтобы лихо вести удачную жизнь.
Четыре, пять.
Черноморский бриз
завернул мои брюки,
дышит в спину —
не поверни.
Если придется сбежать вниз,
то тогда половину
камней ноги сами смогут узнать.

На эти я капал мороженым

За девятнадцать копеек
в первом классе.
Семь, восемь, девять.
А на этих поссорился с другом из-за корма для его канареек.
Что поделать. Мы помирились гораздо позже
в очереди к кинокассе.
Четырнадцать, пятнадцать.
Вот тут я споткнулся, чтобы схватиться за твою руку,
и пальцы,
вздрогнув, переплелись. С тех пор запахом твоей кожи
или звуком
голоса загорается память.
Шестнадцать, семнадцать, двадцать.
Я не знаю, как я прожил
через пустоту, когда ты уехала в эмиграцию.
Возможно,
я поехал за тобой – догнать и оставить.

Я в туристской толпе на пятидесятой ступени.

До верха ещё далеко.
Я грызу семечки из газетного кулёчка
И тени
каштанов соответствуют точно
моему росту.
Легко
и быстро мимо поднимаются не наши дети.
Шестьдесят, семьдесят, девяносто.
К залитой солнцем последней площадке,
откуда можно заметить
песчаные
дюны вдоль фривейной дороги.
Одноэтажный домик.
Сто десятая, сто девяносто вторая.
Всё. Мостовая —
черта.
Пологий
пляж. И томик
стихов на языке, что больше не прочитать.
Из другого края.

(01.06.15)

Чикаго блюз