Je t'aime

— У тебя день рождения? — наконец-то спросила она, плетясь за мной.

— Ага. Юбилей.

На самом деле мой день рождения совершенно не имеет для меня никакого значения.

— Тридцать пять? — снова спросила она, поднимаясь за мной по лестнице.

— Да.

— Что ж ты не предупредил, я бы подарок купила, — недовольно проворчала она, и я резко остановился.

Алиса налетела на меня и замерла, уткнувшись носом мне в шею. Я судорожно сглотнул, а потом наклонился, чтобы видеть её глаза:

— Алиса, встретить тебя в Женеве — лучший подарок, который я мог получить.

— Формально мы встретились в Финляндии, — она моргнула и пожала плечами.

— Да пофиг, как ты обычно говоришь, — я опять невольно потянулся к её лицу и убрал прядь волос за ухо, — Я, правда, рад тебя видеть.

— Ты знаешь, я не могу ответить тебе тем же, — фыркнула она и поморщила нос.

Мой рот сам растянулся в улыбке, и я прикоснулся к её лбу губами.

— Я постараюсь это исправить. Пошли, — я потянул её вглубь по коридору, — Надо спрятаться, пока нас не нашли.

— Зачем прятаться? Мог бы представить меня своим друзьям.

Это точно будет лишним. Не стоит знакомить её с этими… Людьми.

— У моих друзей очень длинные языки, — вздохнул я, — К тому же, я не знаю, как тебя представить. Ты ведь замужем, — она вздрогнула, и её милое личико исказила недовольная гримаса, — Входи.

Мы наконец-то добрались до библиотеки, в которой я решил спрятаться от посторонних глаз и ушей. Утром я перенёс сюда ноутбук и поработал с некоторыми бумагами, поэтому на письменном столе царил беспорядок. Из большого арочного окна в центре комнаты лился мягкий солнечный свет. Алиса принялась осматриваться, изучая комнату, и с интересом уставилась на дверь между книжными полками.

— А там что?

— Спальня, — ответил я, постаравшись придать спокойствия своему голосу.

Я подошёл к столу и поставил на него бутылку с бокалами. Она огорошила меня очередным вопросом:

— Твоя?

Я уставился на её спину, пока она проходила вдоль стеллажей и проводила рукой по книжным полкам.

— Нет. Не потащу же я тебя в койку на первом свидании, — вырвалось у меня, и я чуть не засмеялся от собственной лжи.

Когда я открыл шампанское, оно хлопнуло, и я недовольно поморщился. Теряешь сноровку, Дворцов.

Алиса вздрогнула, а потом рассмеялась:

— А у нас свидание?

— Не знаю, — я подошёл к ней, и протянул бокал, — Я не силён в романтических штуках.

— Это точно, — она сделала первый глоток, и я невольно залюбовался её губами, на которых заблестели капли шампанского, — Надеюсь, ты не собираешься напиться?

— Ещё не решил.

— Мне нужно будет вернуться, ты же понимаешь, — с укором сказала Алиса.

Я понимаю. Я кивнул.

— Обещаю, что отвезу тебя обратно. Итак, — я шагнул к ней навстречу.

— Итак, — она поморщилась.

— Как жизнь?

— Как видишь, — она снова сделала глоток.

Я сделал ещё один шаг вперёд, пока она над чем-то усердно размышляла. Она этого не заметила, и вздрогнула, когда я спросил, встав к ней почти вплотную:

— О чём ты думаешь?

— Да так, — она окинула взглядом помещение, — Это библиотека?

Я, молча, кивнул.

— Читаешь?

— Иногда, — сухо ответил я, наматывая длинную прядь у её лица на палец.

Я даже не заметил, что это делаю.

— На французском? — она вскинула бровь, и уголки её губ немного дрогнули.

— Не только. Здесь есть много интересных книг. Шекспир в оригинале. Байрон. Пушкин.

Во всяком случае, это то, что я нашёл здесь утром.

— Дни мчались; в воздухе нагретом, уж разрешалася зима; И он не сделался поэтом, не умер, не сошёл с ума, — неожиданно я вспомнил строчки из «Онегина» и озвучил их вслух, выпуская прядь белокурых волос.

Алиса ухмыльнулась, и, на моё удивление, парировала цитатой из того же произведения:

— Я знаю: в вашем сердце есть и гордость, и прямая честь. Я вас люблю (к чему лукавить?), но я другому отдана; я буду век ему верна.

Я вздохнул, и опустил голову, собираясь с мыслями. Потом отставил свой бокал на полку, и шагнул, прижимаясь к её тёплому телу. Она упёрлась спиной в стеллаж, а я забрал у неё шампанское, поставив его рядом со своим. Её зрачки расширились до невозможного размера, и я, не выдержав, запустил руку ей в волосы. Сдержав вопль отчаяния, такими короткими они стали, я наклонил её голову назад и посмотрел на неё. На шее забилась жилка, губы приоткрылись, глаза бегали по моему лицу. Я наклонился к ней ниже и тихо сказал:

— Печально, что книги врут.

Алиса ответила мне нетерпеливым поцелуем, и обвила хрупкими руками мою шею. Я отчаянно простонал, когда её тёплые пальцы запутались в моих волосах, а губы начали жадно целовать каждый сантиметр моего лица.

Я стянул лямку сумочки с её плеча, и она рухнула на пол. Запустив пальцы под её водолазку, я крепко схватил её за талию и отодвинул от стеллажа, а потом подтолкнул к двери. Она не стала сопротивляться, впрочем, как обычно, а просто завибрировала в моих руках, отвечая на мои поцелуи, дыша со мной в унисон и повторяя каждое моё движение.