К-394 (ЛП)

Дрожащими руками она обхватила меня за шею, не давая мне договорить, и прижала меня к своему телу. Вздрагивая подо мной, она тихо всхлипывала мне в ухо, и капли слез от пережитого ужаса стекали по моему плечу.

Что, черт возьми, только что произошло?

Убирая с ее лица мокрые от пота пряди волос, я тихонько покачивал ее, пока она не начала успокаиваться.

— Все хорошо, я с тобой.

— Боже, я же думала, что ты…

Она отстранилась, обхватив мое лицо руками, большим пальцем нежно проводя по щеке.

Я задумался о том, что не ожидал почувствовать это снова: нежность ее прикосновений, шелковистость ее кожи, и то, как мое тело трепетало в ее присутствии. Мне не хватало этого больше, чем я предполагал.

— Ты думала, что я… что?

— Мертв…

— Это, — сглотнул я, — это именно то, что произошло в твоем сне?

Иден кивнула. Ее глаза метались между моими.

— Все началось не так, нет, но потом вдруг все закружилось, а когда наконец остановилось, я увидела фрагменты различных воспоминаний… А потом ты… Ты оказался мертв…

Слезы вновь покатились по ее щекам, а руки еще крепче сжались вокруг моей шеи. Сердце разрывалось от отчаяния, которое она испытывала — от того, что всего несколько часов назад делало меня счастливым. По правде говоря, после того, как я поборол ярость, которая целиком охватила меня, я пожалел, что чувствовал себя таким удовлетворенным в то время, когда ей было больно. И вот теперь, мы были здесь, и ее боль цеплялась за меня, связывая нас какой-то невидимой нитью.

Перевернувшись на спину, я притянул ее к себе, обхватив руками. Она прильнула ко мне, вздохнув с облегчением, которое я прочувствовал до самой глубины своей души.

— Я никогда раньше не была так напугана, Ксандер. Никогда в жизни.

— Не нужно бояться, ангел, — сказал я, произнеся последнее слово по привычке. — Я здесь, цел и невредим. Это был просто кошмар, вот и все.

Она повернула голову и положила подбородок мне на грудь.

— Кошмар, который, меж тем, был слишком реальным.

— Худшие из них всегда кажутся такими. Сделай глубокий вдох и расслабься. Все уже позади.

— Ты…

Она заколебалась, и я вздрогнул, почувствовав ненависть к этому — к тому, что страх и вся эта ложь сделали с нами.

— Что я? — уточнил, заправляя прядь волос ей за ухо.

— Ты будешь обнимать меня, пока я снова не засну?

«Да», — подумал я, потому что, в конце концов, независимо от того, как сильно я зол, это самое меньшее, что я мог сделать для нее…

— Я могу.

— Спасибо, Ксандер, — прошептала она, прижимаясь ко мне.

Проведя пальцами по ее волосам, я почувствовал, как она погружается в дремоту, ее тело обмякает, и сон снова завладевает ей. Я молился всем сердцем, чтобы кошмары остались в стороне и позволили ей спокойно отдохнуть перед началом очередного трудного дня — дня, который мог приблизить нас к возвращению домой, или к приближению смерти к моим дверям.

— Не за что, — прошептал я в ответ, и тоже начал погружаться в сон. Грызущее чувство надвигающейся гибели — последнее, что я почувствовал перед тем, как все заволокло тьмой.

Но тьма длилась недолго.

Через пару часов я вынырнул из объятий Иден и отправился в бассейн, чтобы проплыть несколько кругов. Я почти не спал после того, как пробудил ее от того ужасного кошмара. Ужас закрадывался в каждый уголок моего сознания, и каким-то образом мне нужно было избавиться от него, пока он не сжег меня заживо. Я проплывал круг за кругом, от одного конца бассейна к другому, снова и снова, пока не почувствовал, что едва могу дышать. Но я все еще чувствовал его, раскалывающего мое подсознание, как топор дерево и ощущал угрозу смерти, которая была как никогда реальной. А когда вернулся в комнату, все стало только хуже.

Иден не спала, лежа, свернувшись клубочком на кровати, и ее тело сотрясали мучительные рыдания. Она не отвечала на мои вопросы и не смотрела на меня — все попытки взаимодействия были безрезультатны, а мои попытки утешить ее — безуспешными, и после часа, проведенного в атмосфере отчаяния, я больше не мог этого выносить.

Пройдя в ванную, я включил душ и положил два чистых полотенца на стойку, после чего вернулся в комнату и поднял Иден с кровати. Она не протестовала, когда я поставил ее на ноги и снял с нее пижаму — сначала майку, а затем маленький клочок материала, который именовался шортами. Даже в ее расстроенном состоянии между нами ощущалось напряжение. Ее тело взывало ко мне — это было так желанно, неотвратимо и волнующе. Но в тот момент ничего из того, что я делал, не имело сексуального подтекста. И не должно было иметь. Я утешал ее, используя единственное, что она не могла не осознать и не почувствовать — прикосновения.

Взяв ее лицо в руки, большими пальцами поглаживая ее щеки, залитые слезами, как она делала со мной посреди ночи, я заставил наши глаза встретиться.

— Иди в душ. Я присоединюсь через минутку, хорошо?

Иден кивнула, окончательно справившись со слезами, и обошла меня, пока я раздевался, отбрасывая свои все еще влажные плавки для бассейна в небольшую кучу одежды, разбросанную на полу ванной.