К-9: Ученик. Учитель

— Походный купол открыт снизу, он просто уменьшает влияние. А отрубаться, ну… Как повезет. Поначалу с каждым разом будет хуже, потом — наоборот. В любом случае, отдыхаешь два дня. Будет тошнить — не пытайся сдержаться. Каждый переносит по-своему. Каса вот, действительно, первый месяц наизнанку выворачивало. А на меня не действовало вообще. Ты городской, тебе сложнее. Если совсем тяжело станет — скажешь. Сейчас выспишься — завтра разберем твои похождения, и будешь зубрить теорию. Вернемся к карте мира, начнем систему знаков. А сейчас вылезай, поешь — хоть через силу — и спать.

С этими словами Джей передал Хауку полотенце и вышел.

Стоило встать, как голова будто пустилась в пляс. Пришлось вцепиться в бортик ванной, чтобы не рухнуть назад в воду, и, скрипя зубами, переждать дурноту. Это уже ни в какие ворота! Если так пойдет дальше — скоро придется беспокоиться, не отвалилось ли чего снизу и не выросло ли сверху. Черт ее знает, эту Пустошь с её пустынкой. Хотя сказок о смене пола Хаук еще не слышал. Зато о тех, кто пропадал и возвращался другим — в достатке.

Когда Хаук наконец выполз из ванной, его ждал накрытый стол и по-прежнему читающий Джей. Учитель время от времени что-то отмечал, вычеркивал, делал какие-то записи, и Хаук здорово подозревал, что заглядывать через плечо нет смысла — один черт, завтра все увидит. Так что лучше уделить внимание еде.

А еда того стоила.

Конечно, и в Брайте кормили неплохо, и с прелестями местной гостиницы Хаук познакомиться успел, но в этот раз на столе стояло что-то странное. А слово «диета», пару раз услышанное мельком, вдруг стало близко и понятно.

— Ты знаешь, шустрики выглядели съедобнее, — спустя довольно долгую паузу выдавил из себя Хаук.

— Жри, давай, и не выпендривайся, — отозвался Джей, не поднимая головы. — Тебе же лучше, если сможешь съесть все.

— Это тоже от пустынки?

— Нет. Я получил результаты анализов. Теперь хоть как-то понятно, чем тебя кормить, кроме тренировок.

— Ага.

Шпильку Хаук проглотил. Спрашивать, о каких анализах речь, просто не стал. Зачем «кормить» чем-то определенным — тоже. Наверняка Джей еще в первый день в больнице что-то устроил. И без сомнений, это что-то действительно на пользу. Но содержимое тарелки выглядело так, будто его уже кто-то ел. И начал переваривать. Жижа в стакане напоминала протертую с чем-то плесень.

А запах…

— Что-то я не голоден.

Джей вздохнул, отложил свои записи и ответил тяжелым взглядом:

— Закрой глаза и ешь. Откуда вообще эта избирательность?! Тебе надо восстанавливаться, хочешь ты этого или нет. Мне вливать в тебя силой? Ты учти, я могу.

— Охотно верю! — огрызнулся Хаук и снова посмотрел на еду. От угрозы Джея ужин выглядеть лучше не стал. Стоило взяться за ложку, как нечто в тарелке издало особенно мерзкий хлюп, дернулось, переваливая в своем чреве куски чего-то неопределимого, и замерло. Хаук зажмурился, подавил первый позыв к рвоте и обреченно сунул ложку в рот.

Горькая мерзкая дрянь. Еще и вязкая.

С другой стороны, Хауку ли жаловаться? Он никогда не был привередлив и уж точно не избирателен в еде. Припрятанный на шкафу бутерброд залежался и начал плесневеть? Плевать, так даже вкуснее. В столовой вторую неделю разведенная водой баланда? Тоже плевать: надо радоваться, что вообще кормят за так. Всякие мелочи, вроде пересолено-пережаренного, давно потерявшего узнаваемые очертания, не волновали совсем.

Но подсунутая Джеем зеленая похлебка с фиолетовыми и рыжими вкраплениями била все рекорды.

— Из чего оно хоть? — глухо выдавил Хаук, через силу проглотив выловленный на пробу кусок. Резина резиной.

— Тебе пока лучше не знать. Но хорошие сухпайки делают из того же, меняются только добавки.

— Те брикеты были как-то получше. Если что, я согласен жрать только их.

— Сухое проще обработать, но сохраняет оно гораздо меньше. Я знаю, что вкус у этой дряни как у старой подметки или носка. Не обращай внимания. Быстрее съешь — меньше почувствуешь. Вон, запей. Оно вкуснее.

Хаук скептически посмотрел на жижу в стакане, но внутренне уже смирился. Тем более жижа действительно оказалась неплоха. Не то солёная, не то сладкая, но уж точно не мерзкая.

— Правильная еда поможет быстрее восстановиться, — тем временем продолжал Джей. — Кроме того, ты городской, не забывай. Ты вырос не в той среде, не привык к влиянию Пустоши, на тебя действует гораздо больше всякого, чем сам чувствуешь. Еда — один из способов компенсировать это. Организм берет от пищи вещества и энергию. Так что смирись, она твой лучший помощник.

— С тобой забудешь… — Хаук мужественно проглотил еще одну ложку. За разговором было… съедобней. — Про нормальную еду лучше не спрашивать, да?

— Почему? — пожал плечами Джей. — Съел тарелку полезной дряни — остальное на твой выбор.

— Ну, сойдет.

Остаток порции исчез в тишине. Хаук прислушался к себе, но организм видимо решил, что на сегодня хватит, и возмущаться сомнительной пищей не стал. Стоило последнему куску уйти по назначению, как неподъемным грузом вернулась усталость. Уже в полудреме Хаук добрел до своей кровати и, наконец, нормально заснул.