К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №29 от 20.07.2010

Ивашов: «Мы познакомились с ним в 2002 году на региональной студенческой конференции в Костроме. Вместе со мной были тогда Борислав Милошевич и Сергей Кара-Мурза. Иван Миронов вёл часть конференции, и мы с ним там познакомились».

Михалкина: «После 2002 года Вы с Иваном Мироновым общались?»

Ивашов: «Общались. Он просил меня быть научным руководителем его диссертации о продаже Аляски. И мы дискутировали с ним, так как взгляды наши на эту проблему отчасти расходились. И еще мы встречались, когда он был помощником С.Ю. Глазьева, а я участвовал в конференции, которую они проводили».

Михалкина: «А после 17 марта 2005 года Вы с Иваном Мироновым общались?»

Ивашов: «Общался по тем же вопросам».

Михалкина: «Вы знакомы с отцом Ивана Миронова – Борисом Сергеевичем Мироновым?»

Ивашов: «Да, знаком, тоже с 2002 года».

Судья, услышав ответ, сразу снимает его заодно с вопросом: «Борис Сергеевич Миронов к настоящему суду не привлекается».

Михалкина все же хочет вернуться к Миронову-старшему: «Вы общались с Иваном Мироновым в 2004 году, то есть после того, как его отец был объявлен в розыск?».

Судья о розыске Миронова-старшего категорически не хочет слышать и не дозволяет того присяжным: «Вопрос снимается. Уважаемые присяжные заседатели, вы должны оставить без внимания информацию, содержащуюся в вопросах адвоката Михалкиной».

Михалкина: «В период 2004 года Иван Миронов, общаясь с Вами, высказывал неприязнь к Чубайсу?»

Ивашов: «Мы общались по другим вопросам».

Михалкина: «При Вас Иван Миронов какие-либо экстремистские взгляды по отношению к Чубайсу высказывал?»

Ивашов: «Иван Миронов - исследователь и тема его исследования - продажа Аляски Россией Соединенным Штатам. Чубайс в этой продаже не участвовал. Во-вторых, Чубайс – это категория, равная Гитлеру, и у нас эта фамилия не в ходу».

Подсудимый Миронов пытается вернуться к теме, запрещенной судьей к оглашению: «Леонид Григорьевич, Вы меня после объявления в розыск отца предупреждали о возможных провокациях в отношении…».

Судья моментально стряхивает с себя лоск Гаагской демократии, без всяких объяснений снимая не до конца прозвучавший вопрос. Миронов пытается возражать, но слышит в ответ величественное: «Все жалобы на меня в письменном виде подавайте в Верховный Суд Российской Федерации».

Миронов никуда не хочет жаловаться, он хочет лишь задать вопрос: «О каких провокациях против меня и моей семьи Вы предупреждали меня в конце 2004 года?».

Но судья предпочитает подобным вопросам жалобы в Верховный Суд. Вопрос снова снят.

Адвокат подсудимого Найденова Котеночкина: «Когда и при каких обстоятельствах Вы познакомились с Александром Найденовым?»

Ивашов: «Познакомились после их выхода из тюрьмы, на праздничном концерте, который в честь их освобождения давала Виктория Цыганова».

В допрос вступает прокурор: «Вам известна последняя занимаемая должность Квачкова?»

Ивашов: «Я знаю, что он был командиром бригады спецназа ГРУ, потом офицером Генерального штаба. Ко мне его направлял Генштаб, когда мы обсуждали вопросы спецоперации на территории Югославии».

Прокурор: «Вам известно, что Квачков работал над диссертацией?»

Ивашов: «Да, он просил меня быть его оппонентом. Я отказался. Потому что не был специалистом в этой сфере».

Прокурор: «Вам известны какие-либо статьи Квачкова?»

Ивашов: «Известны. Это были интересные научные публикации. Этими работами он участвовал в формировании облика Вооруженных сил России».

Прокурор: «Вы знакомились с какими-либо монографиями Квачкова?»

Ивашов: «Знакомился. Последняя – «Силы специальных операций» 2008 года издания».

Прокурор: «Известно ли Вам, что Квачков баллотировался в депутаты Государственной Думы?».

Ивашов: «Да, и когда посадили его, я считал, что все это провокация, потому что слишком непрофессионально все было сделано. И когда он баллотировался, я хотел помочь своему брату-офицеру и стал его доверенным лицом. В любом случае Госдума получила бы хорошего депутата, защищающего интересы избирателей и Российской армии. Когда его арестовали, мы анализировали данную ситуацию, и поняли, что это провокация».

Прокурор: «Почему Вы решили, что это провокация?»

Ивашов неторопливо рассуждает: «Пошел вал публикаций, что дача Квачкова рядом с дачей Чубайса (я еще подумал, что там за дворец такой?). Потом описывали вот этот прием – крутить кабель – прием подрывников сорок третьего года. Я военный человек и понимал, что тут явно след просыпан».

Судья насторожилась: «Какой след просыпан?».

Ивашов благодушно: «Мы анализировали в Военно-Державном союзе данную ситуацию и входящие в Военно-Державный союз сотрудники правоохранительных органов говорили, что-де «след просыпан» – это когда дознание целенаправленно выводят на назначенных виновными людей».

Прокурор: «А про кабель сорок третьего года… Вы что имели в виду?»

Ивашов: «Я имел в виду, что это не современный уровень диверсионных операций».

Прокурор: «А Квачков готовился как диверсант?»

Ивашов: «Квачков готовился как офицер спецназа, он воевал в Афганистане…»