К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №29 от 20.07.2010

Судья рявкнула: «Остановитесь!», напрочь забыв про все гуманистические идеалы Страсбурга. Военный дипломат Ивашов вопросительно стал разглядывать руководящее кресло, столь недипломатично прервавшее его. А кресло продолжало топтать дипломатию: «Вот Вы – генерал-полковник! и...».

Свидетель Ивашов возвысил голос до командного: «Не стыдите меня этим!».

Кресло стушевалось до мягкого, извиняющегося голоска: «Леонид Григорьевич, Вы – уважаемый человек, безупречное лицо нашего общества, но тем не менее, м-м-м, несоблюдение закона все равно Вами производится…».

Прокурор: «Осведомлены ли Вы об уровне профессиональной подготовки Квачкова?»

Ивашов: «Да, по долгу службы я занимался трагедией в Таджикистане и знаю о роли Квачкова в прекращении там кровопролития».

На авансцену выдвинулся специалист по провокационным вопросам адвокат Чубайса Шугаев: «А каков современный уровень диверсионных спецопераций?».

Ивашов объясняет: «Сегодня средства для спецопераций другие. Высокоточные. Робототехника. Когда проводится спецоперация, выставляется поле наблюдения, задействуются спутники».

Шугаев доволен: «Отлично. И так запросто можно это все достать простым гражданам?»

Ивашов соглашается: «Безусловно, нет. Но даже когда я служил в молодости в разведке, мы знали: один человек, один гранатомет и больше для такого дела ничего не нужно».

Шугаев: «Почему Вы считаете, что покушение на Чубайса - это инсценировка?».

Ивашов объясняет: «Применяемые сегодня средства есть и более простые, и более эффективные, и более надежные. На Кавказе вон из гранатометов то и дело лупят по этим постам, а здесь, видите ли, их достать невозможно. Да и когда идет бой, то хоть какую-то царапину кто-то да получает».

Штатский Шугаев с апломбом любителя детективных сериалов пытается оспорить генерал-полковника: «В уголовном деле во взрывотехнической экспертизе сказано, что разлет осколков составил 100 метров, а баротравма поражала в диаметре 60-80 метров».

Ивашов: «Ну что ж, имитация была проведена специалистами достаточно высокого уровня, так чтоб никто не пострадал, но с явными просчетами».

Шугаев не желает сдаваться и в ход пускает ложь: «Но вот пострадала же машина Вербицкого! Вот задело, задело же Ярослава Вербицкого!».

Сторона защиты дружно протестует против искажения фактов. Вербицкого никак не задело и все это хорошо помнят. Иван Миронов смеется над неловкой подделкой Шугаева.

Судья немедленно струнит защиту: «Подсудимый Миронов предупреждается о недопустимости нарушения порядка в судебном заседании и смехе. Ваш смех изо дня в день вызывает… м-м-м. Нет, не скажу, что он вызывает». Вопрос Шугаева все-таки снят, по аккуратненькому выражению судьи: «Адвокат допустил отступление от содержания исследования доказательств».

Шугаев меняет сферу своих интересов: «До 17 марта 2005 года Квачков выступал с критикой Чубайса?».

Ивашов: «Я не помню. Следить, кто там критикует Чубайса… Его вся страна критикует».

Шугаев: «А в тюрьме Квачков выступал с критикой Чубайса?»

Ивашов: «В тюрьме у него не было пресс-центра, я думаю».

Шугаев подкрадывается к генералу на мягких лапках: «Вы читали книгу Бориса Миронова «Иго иудейское»?».

Ивашов: «Обязательно пролистывал. Так же, как и другую его работу – про Чубайса. Вы поймите: мне важны факты, а выводы я делаю сам. А когда приводятся факты того, как наносится ущерб стране, и это связано с именем Чубайса, я не нахожу ни одного его шага, ни одного мероприятия, которое он проводил, и оно было бы на пользу всему обществу».

Шугаев топорщится из последних сил: «Вы сказали, что Иван Миронов – патриот. В чем это выражается?»

Ивашов: «Я видел на конференции, как он отвечал мордовским студентам, которые говорили, что если бы вот немцы нас оккупировали в сорок первом, мы бы жили сейчас, как в Германии. Он очень резко выступал тогда против них, что это наша Родина, и мы должны любить свою Родину. И в своей диссертации и книге он доказывает, что продажа Аляски - непатриотический шаг, зря мы ее продали, можно было ее удержать».

Подсудимый Найденов: «Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! Леонид Григорьевич, вопрос к Вам, как к крупному стратегу и аналитику: гибель Чубайса могла бы как-либо повлиять на общеполитический курс страны в целом?»

Судья спешит снять вопрос о Чубайсе, как постоянном раздражителе публики, хотя свидетель и просит ее: «Можно я скажу в пользу Чубайса?».

Но судья уже приготовила собственные вопросы Ивашову: «Леонид Григорьевич, как Вы считаете, возможно ли сделать достоверные выводы о событии на основании газетных статей и иных сообщений в средствах массовой информации?».

Ивашов объясняет просто и доступно: «Да, можно. Есть такой метод, и у нас, военных, он применяется – метод моделирования. Собираются все факты, изучается степень их достоверности. Все сопоставляешь, и модель все может сказать. На основании всего этого я и делаю вывод, что это была имитация. До деталей».

Судья: «Что Вы понимаете под словом «имитация»?»

Ивашов: «Имитация – это проведение ложной операции, которая скрывает истинные цели».