К берегу удачи. Кривой домишко. Объявлено убийство. Три слепых мышонка

— Мици просто не узнать. Вчера сообщила мне, что устраивается в какой-то дом около Саутгэмптона[235]. — Джулия начала мастерски пародировать кухаркин акцент: — «Я идути туда, и если мне говорят, вы должны регистрировать себя полиция, вы иностранец, я им ответ: „Да, я буду регистрировать себя полиция! Полиция… они меня хорошо знают! Я помогаю полиция! Если не я, полиция никогда не арестовала один очень опасный преступник. Я рисковать свою жизнь, потому что я смелый, смелый, как лев… я не боюсь рисковать“. „Мици, — говорят они, — ты героиня, ты прекрасная!“ „Ах, пустяк, — говорю я“». — Джулия остановилась. — Ну, и так далее.

— Полагаю, — задумчиво произнес Эдмунд, — скоро выяснится, что Мици помогла полиции не в одном, а в целой сотне дел!

— Она ко мне помягчела, — подала голос Филлипа. — Даже презентовала рецепт «Дивной смерти» в качестве свадебного подарка. Правда, добавила, чтобы я ни в коем случае не открывала секрета Джулии, потому что Джулия испортила ее омлетную сковородку.

— А миссис Лукас, — сказал Эдмунд, — теперь очень расположена к Филлипе. Ведь после смерти Белль Гедлер они с Джулией унаследуют все гедлеровские миллионы. Миссис Лукас подарила нам к свадьбе серебряные щипцы для спаржи. А я доставлю себе превеликое удовольствие, не пригласив ее на торжество.

— А потом они жили долго и счастливо, — процитировал Патрик, — Эдмунд с Филлипой… Ну, а Патрик с Джулией? — нерешительно повернулся он к Джулии.

— Нет, со мной этот номер не пройдет, — сказала та. — Намеки инспектора Креддока — скорее камешки в твой огород, а не в огород Эдмунда. Это ты юноша, мечтающий о богатой невесте. Так что не надейся.

— О, черная неблагодарность! — воскликнул Патрик. — И это после всего, что я для нее сделал.

— Да уж, из-за твоего разгильдяйства меня чуть было не упекли за решетку, — хмыкнула Джулия. — Никогда не забуду тот вечер, когда пришло письмо от твоей сестрицы. Я уж подумала: пиши — пропало. Казалось, выхода нет. Ну, а теперь, — промурлыкала она, — я, наверное, подамся в артистки.

— Как? И ты туда же? — простонал Патрик.

— Да. Поеду в Перт. Посмотрю, может, удастся получить место твоей Джулии. А когда освоюсь — займусь театральным бизнесом… И может, буду ставить пьесы Эдмунда.

— А я думал, вы пишете романы, — сказал Джулиан Хармон.

— Я тоже так думал, — ответил Эдмунд. — И даже писал. Вполне приличный, кстати говоря, роман. На первых страницах там обстоятельно рассказывалось, как небритый мужчина вылезает из постели, как серо на улице, чем пахнет в комнате; потом появлялась жуткая старуха с отечной мордой и злобная потаскуха, и они вели бесконечные разговоры о мироздании и размышляли о смысле жизни. И вдруг я тоже начал размышлять… Мне пришла в голову забавная мысль… я ее записал… А потом из этого вышла весьма колоритная сценка. Получилось простенько, но мило… И не успел я сообразить что к чему, как закончил уморительный фарс в трех действиях.

— А как называется твоя пьеса? — спросил Патрик. — «Что увидел дворецкий»?

— Можно, конечно, и так… Но я назвал ее по-другому: «И слоны забывают». Скажу больше: пьесу уже приняли к постановке.

— «И слоны забывают»… — прошептала Банч. — Интересно, а они на самом деле забывают?

Преподобный Джулиан Хармон виновато вскочил.

— Господи! Я заслушался… Моя проповедь…

— А все эти детективы, — сказала Банч. — Только на этот раз не выдуманные, а из жизни.

— Возьмите тему «Не убий»[236], — предложил Патрик.

— Нет, — решительно покачал головой Джулиан Хармон. — Не хочу.

— Ты совершенно прав, Джулиан. Есть темы гораздо более приятные. — И она своим непоставленным голоском процитировала: — «Ибо пришла весна, пение черепах раздается над землей»… Я Точно не помню, но ты понимаешь, что я имею в виду. Вот только я никак не возьму в толк, при чем тут черепахи. Разве черепахи умеют петь?

— Просто здесь не очень удачный перевод, — объяснил викарий. — Имеется в виду не черепаха, а «черепаховый голубь», т. е. горлинки. Вообще-то в первоисточнике написано, что…

Банч перебила его, крепко обняла и сказала:

— Я знаю только одно: ты думаешь, что библейский Агасфер — это Артаксеркс Второй, но (правда, это между нами!) он был Артаксерксом Третьим…

И в который раз Джулиан Хармон не понял, что смешного находит его жена в этой истории.

— Тиглатпаласар хочет тебе помочь, — сказала Банч. — Он теперь загордился, ведь он подсказал нам, как и почему погас свет!

Эпилог

— Надо выписать газеты, — сказал Эдмунд Филлипе, когда они вернулись в Чиппинг-Клеорн из свадебного путешествия. — Пойдем к Тотмену.

Мистер Тотмен, неповоротливый мужчина, страдающий одышкой, встретил их очень приветливо.

— Рад снова увидеть вас в наших краях. Мое почтение, мадам.

— Мы хотим оформить подписку, — сказал Эдмунд.

— Извольте, сэр. Как поживает ваша матушка? Надеюсь, она здорова? Как она, обжилась на новом месте? Она в Борнмуте?[237]

— Она в восторге, — сказал Эдмунд, не имевший ни малейшего понятия, так ли это, но, подобно большинству сыновей, предпочитавший думать, что с их любимыми, хотя и надоедливыми матушками все в порядке.