К чертовой бабушке

В квартире Ольги Андреевны все было скромно, но очень чисто, прямо-таки идеально чисто. И сама она при неброскости своей одежды производила впечатление рафинированной чистюли. Лариса обратила внимание, что у нее целую стену занимали шкафы с книгами и, так как журналов и газет не было видно, взяла одну из них и присела с нею в кресло. Она успела перелистать несколько новелл Цвейга, когда во дворе раздался шум – процессия возвратилась с кладбища.

Вскоре квартира Ольги Андреевны наполнилась людьми. Среди них был, естественно, армянин Юра, который тут же взялся руководить церемонией, рассаживать, попутно объясняя, почему мероприятие все же состоится.

– Я всегда готов помочь соседям! – заявил он, бурно жестикулируя при этом. – Вот Ольга Андреевна не даст соврать! Пять лет назад она болела сильно – я сразу машину и в больницу ее! Распорядился, чтобы все сделали как надо!

– Правда, Юра, правда, – с улыбкой тихо подтвердила Ольга Андреевна. – Спасибо тебе.

– Не за что, не за что, – еще горячее заговорил кавказец. – Пять лет назад воду сам провел во двор, чтобы у всех соседей была! Ни с кого копейки не взял! Все понимаю – пенсионеры, живут бедно, откуда деньги? Молодым тоже нужно помочь, – он кивнул на чету Середкиных. – Оба только что учиться закончили, откуда у них деньги? Пускай учатся, пускай, я всегда помогу, студентам и пенсионерам – пожалуйста!

В этот момент в дверь просунулась круглая физиономия Лели, а за ней и небритое, опухшее лицо ее супруга. По контрасту с подругой его лицо было вытянутым, а щеки впалыми. Но роднил пару землистый цвет лиц, а также носы, красноватые и налитые у обоих.

– Правильно, Юр, – проходя первой и плюхаясь на стул, проговорила Леля с улыбкой и заправила свои рыжие патлы за уши. – У нас вот теперь вода в доме есть, прям красота! И все-то он за свой счет.

– А вы студенты? – вдруг громко обратилась к ним звонким голосом Алина Середкина.

Леля от такого вопроса опешила, а на лицах сидящих за столом появились сдержанные улыбки.

– Мы, милая, свое уж отучились, – чинно и строго посмотрела на девушку Леля.

Середкина собиралась снова что-то сказать, видимо, уточнить, не пенсионеры ли они, но Ольга Андреевна тихонько сжала ее руку, давая понять, что проявлять иронию в данный момент все же не следует.

– Да мне просто смотреть на них противно, – долетел до Ларисы голос Алины, которая с досадой произнесла эту фразу. – Только что бабку грязью поливали, а сейчас явились. Понятно же зачем: чтобы напиться!

– Ох, да бог с ними! – шепотом произнесла Ольга Андреевна. – Не станешь же их с поминок выгонять. Уж думаю, здесь-то у них совести хватит прилично себя вести?

Алина пожала плечами, давая понять, что ей не очень-то верится в возможность благопристойного поведения соседей из крайней квартиры. Галина Федоровна взяла ее за плечи и провела к одному концу стола, где они и сели в компании с Ольгой Андреевной и Алексеем.

Юра снова взял инициативу в свои энергичные руки.

– Все собрались? Давайте рассаживаться. Проходите вот сюда, – обратился он к Игорю с Жанной. – Молодежь пусть вместе садится, – добавил он, подталкивая к ним и Нину, которая с каким-то отсутствующим видом подпирала стенку.

Леля с Колей переместились подальше, уступая место молодежи.

– Ну что, помянуть нужно бабульку-то, – с протяжным вздохом предложила Леля. – Какая-никакая была, а все ж человек. Коля! Открывай бутылку-то!

– Сейчас, – засуетился ее супруг, принимаясь дрожащей рукой откупоривать водочную бутылку.

– Подожди, подожди. – Армянин Юра вырвал у него сосуд. – Надо все делать как следует.

И сам открыл его. Видимо, он просто счел непозволительным, чтобы алкоголик Коля был за столом заводилой. Юра разлил всем водку и серьезно произнес:

– Земля ей пусть будет пухом! Давайте помянем!

Все выпили и по традиции потянулись ложечками за кутьей. Леля с Колей проигнорировали столь непривычную для себя закуску и налегли на селедку. Лариса ловила неодобрительные взгляды Галины Федоровны и Ольги Андреевны, бросаемые в их сторону.

Супруги Середкины молча ели, не заводя ни с кем никаких разговоров. Напротив них с хмурым видом сидела Нина. Она почти ничего не ела, рассеянно крутя в руках вилку, и, казалось, думала о чем-то постороннем. Временами ее лицо омрачала болезненная гримаса, отчего искажались его черты. Сидевшие рядом наследники тихо переговаривались между собой, не обращаясь ни к кому: похоже, они видели всех собравшихся впервые в жизни. Люба старалась держаться бодро, не хмуриться и не замечать сидевших возле нее алкоголиков.

Леля же с Колей затеяли какой-то спор на тему, в каком районе им дадут квартиру. Коля оптимистично заверял, что там, где они пожелают, а его супруга возражала, чуть ли не крича в голос, что наверняка у черта на куличках и ничего с ними не поделаешь, дождешься от них!

Под зловредными «ими» подразумевались, видимо, городские власти.

– Так, давайте еще раз помянем. Жизнь была у Марии Афанасьевны нелегкая, человеком она была одиноким… Мы, конечно, как могли, помогали, и теперь вот хотим, чтобы ей на нас обижаться было не за что.