К черту «бизнес как всегда»

Проблема, однако, была в том, что у людей не было реальной мотивации разгрызать этот орешек. На следующее утро за завтраком у нас родилась идея Earth Challenge – приза в 25 миллионов долларов, который, возможно, подтолкнет ученых и изобретателей к тому, чтобы выдать на-гора идею устранить из атмосферы углекислый газ. Я читал книгу Давы Собель «Долгота» – о том, какой успех принес объявленный британским правительством в 1714 году приз любому, кто придумает, как измерять долготу судна в океане. Этот опыт вдохновил нас. Мы отложили деньги на приз и объявили о нем, имея выдающуюся команду арбитров, включавшую Джеймса Лавлока, Тима Флэннери, Эла Гора, Джеймса Хансена и сэра Криспина Тикелла.

На сегодняшний день у нас более 2500 предложений, но победителя, предлагающего проверенную и коммерчески оправданную технологию, пока так и не нашлось. Тогда мы сократили количество предложений до нескольких, которые мы собираемся поддерживать, устраивая для них сбор средств, выделяя гранты, которые помогут им развивать свои технологические решения, а в некоторых случаях даже предлагая партнерство с компаниями Virgin. Некоторые из наиболее многообещающих концепций строятся на идее переработки углекислоты в продукты, связанные с пищей и топливом. Спектр этих концепций простирается от системы BioChar, которая делает уголь из биомассы и может добавляться в обедневшие почвы с целью повышения их плодородия, до идей выращивания водорослей для производства биотоплива.

Наша работа с Virgin Unite заставила меня шире взглянуть на проблемы Геи: а кто вообще отвечает за ее защиту? Она не знает географических границ – да и любых других, если на то пошло. Тогда как же устаревшие географически застывшие политические системы могут справиться с задачей, стоящей перед всеми нами?

6. Глобальная деревня

Мы больше не сможем успешно управлять нашим космическим кораблем под названием Земля, если не поймем, что корабль этот представляет собой единое целое и у нас общая с ним судьба. Или все и каждый – или никто.

Ричард Бакминстер Фуллер

Самое опасное для мира – думать, что мы не являемся одинаковыми.

Зинни Табете, одна из основателей iTeach и южноафриканский активист борьбы со СПИДом

Да, мы уже живем в глобальной деревне. И, как неустанно в течение пары десятилетий напоминает мне об этом Питер Гэбриэл, это есть наше будущее. Питер постоянно удивляет меня. Я часто наблюдал, как он излагал свои идеи на встречах и конференциях, – и его мышление было столь провидческим, что видно было, как глаза присутствующих округлялись в их попытке ухватить суть концепции. Нет нужды говорить, что годы спустя до всех все доходило – и весь остальной мир подхватывал высказанную давным-давно идею. Когда Питер начал говорить о могуществе взаимосвязанного мира и о глобальной деревне, он сразу же предупредил и о темной стороне этой проблемы, которая проявится, если мы не станем заботиться друг о друге в нашем новом опутанном проводами коммуникаций мире. Я не мог не вспомнить об этих его словах, став свидетелем двух изменивших мир событий, разворачивавшихся в последние месяцы 2011 года.

Первым была так называемая Арабская весна – цепь ведомых людьми и технологией революций в Тунисе, Египте и других странах Ближнего Востока. Нам повезло: журналист Аль-Джазиры Айман Мохйелдин был с нами на одном из собраний руководства Virgin Unite через два месяца после начала египетской революции. Айман – прекрасный пример представителя нового поколения тех, кого с полным правом можно назвать гражданами мира. Его мать палестинка, отец – египтянин. Образование он получил в США, а большую часть взрослой жизни провел в поездках по миру, ведя репортажи из Газы и прочих горячих точек. После того как он покинул нас, Айман отправился в Сирию.

Рискуя собой, он проводил долгие часы на крыше дома на площади Тахрир в Каире, принося революцию в наши дома. Или по меньшей мере в некоторые из них. Меня, помню, страшно удивило то, что многие кабельные станции в США перекрыли Аль-Джазире доступ к зрителю – в основном из-за неверных представлений о содержании передач и профессионального уровня журналистов станции. Так что Аль-Джазира была недоступна телезрителям большинства штатов США. Для меня это было невероятно: одна из моих любимых станций, дающая зрителю истинное понимание того, что происходит в мире, – и вдруг запрет? Как мы вообще собираемся строить нашу глобальную деревню, если у нас нет доступа к Другому и возможности понять его точку зрения?