К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена (СИ)

– Может, они смогли бы как-нибудь сюда подняться? Знаете, визит родственников и все такое… Милые семейные посиделки, ужин, общие воспоминания… – смущенно предложила я. – Это было бы здорово.

Моя родня тоже не баловала визитами – за целый год даже папа не приехал ни разу.

– Думаю, дитя, Дарри скоро сам справится с этой проблемой. У него есть план, – заговорщицки прошептала леди и постучала пальцем по виску. – Правда, теперь все сложнее, да? Не припомню, чтобы он раньше беспокоился о ком-то, кроме себя.

Не предоставив мне шанса ответить, пожилую даму снова утащила толпа желающих выказать уважение. А я запуталась глазами в дверях… В которую мне нужно, чтобы вернуться к Дрейку? Я неспешно пошла мимо столов с закусками, разглядывая существ вокруг. Дара нигде не было.

Есть железное правило: если потерялся – стой на месте. Рано или поздно тебя найдут. Вот я и встала, ухватив с подноса бокал шампанского и гигантскую клубничину на шпажке, покрытую застывшей шоколадной корочкой.

На небольшой каменной сцене темнокожая девушка покачивала бедрами и выводила красивую песню на незнакомом языке. Инструменты, что подыгрывали ей незримо, опознать тоже не удалось. Я заслушалась.

– Паршиво ты играешь в игру «Слушайся Дара», – прошипел в мое ухо раздраженный черт, кладя лапу на мой живот, притягивая спиной к себе и нависая над ухом.

Я чуть клубникой не подавилась!

– Я заблудилась…

– Предварительно сбежав…

Я развернулась в руках Дрейка.

– А черти умеют танцевать? – спросила с долей ехидства, разглядывая нависавшие надо мной широкие хмурые брови.

В зеленых глазах блеснул азартный огонек. Губы расплылись в предвкушающей ухмылке, пальцы на талии сжалась увереннее. Захотелось пошутить про плохого танцора, которому хвост мешает, но…

– Даже не вздумай, – опасно предостерег черт, и я прикусила губу.

Дар вырвал из моей руки пустой бокал и поставил на каменную тумбу. А затем закружил меня в медленном танце.

Ноги путались в подоле, так что получалось не очень складно, но… Меньше всего я сейчас думала о движениях. И больше – о горячей ладони, прожигавшей поясницу через тонкий шелк. И еще больше – о жарком дыхании, окатывающем ухо и шею с завидным постоянством. И совсем уж много – о мягкой щетине, щекотно поглаживающей мою щеку…

– Драный нефилим! – выругался черт, резко останавливаясь и неистово, до треска сжимая ткань платья в кулаке.

– Где? – я испуганно проследила взгляд Дрейка. И застыла зайцем, узревшим глаза змеи.

Из каменно-бархатной арки в окружении тех самых рогатых, что мы встретили первыми, выходил Алексей Николаевич. Я вжалась в черта всем телом, мечтая спрятаться в его пиджаке, но едва ли от этого был толк. Рогозин нас тоже приметил и теперь наблюдал с пристальным, неподдельным интересом.

– Дар… – сипло залепетала я. – Я хочу уйти. П-прямо сейчас…

Я вцепилась рукой в его запястье и выплеснула из распахнутых глаз ужас. Дрейк кивнул, перехватил мою ладонь и молча потянул к лестнице.

Глава 19

Липкое, гадостное, склизкое чувство никак не оттиралось, как я ни скребла мочалкой кожу. Я уже минут сорок торчала в душе. А перед этим почти десять пыталась стянуть с себя платье без посторонней хвостатой помощи, не порвав. Еле расстегнула дрожащими руками молнию на лопатках. Но не просить же, в самом деле, Дрейка?

И дело не в том, что мне не хотелось светить перед ним голыми лопатками (в нынешней ситуации я бы ему и спинку потереть дала, лишь бы не находиться сейчас одной в замкнутом пространстве). Но мне не хотелось показывать ему ту степень страха, в которую привел меня алчный взгляд Рогозина. Было стыдно, что так трясутся руки. Английский «викинг» сказал, что я не трусиха. Теперь надо было соответствовать.

Снаружи что-то щелкнуло, хлопнула входная дверь. По пути домой Дар пообещал заказать мою любимую пиццу. Я мысленно поблагодарила курьера за оперативность и стала вытираться. План был предельно прост: сжевать несколько кусочков, улечься на коврик, накрыться пледом с головой и заснуть. Говорят, утро вечера мудренее. Хотя вряд ли что-то изменится с восходом солнца.

Натянув обратно кружевное белье и отыскав на сушилке свежую спальную футболку, я высунулась из ванной и повела носом. Сырной «Маргаритой» не пахло. Пахло неприятностями, табаком и алкоголем.

– У нас гости, Олеся. Не пугайся, – Дар встретил меня на входе в гостиную и мягко схватил за предплечье, пресекая на корню попытку немедленно ретироваться на другой конец Москвы.

– Черт побери… – тихонько выдавила я, оглядывая собравшихся.

Сколько их тут? Двое, тех самых, рогатых из Башни, – у панорамного окна. Один в коридоре. И еще два – безрогих – на адском диванчике. Между ними, закинув ножку на ножку, расположилась наша рыжая заместительница ректора. Я даже не сильно удивилась, отметив, как мерцают золотом ее глаза – не до того было. Потому как в кресле Даррела вальяжно сидел Рогозин.  

– Чаю нам сделай, Ласкина, – деловито бросил Алексей Николаевич, скользнув глазами по моим голым коленкам. – Разговор предстоит долгий.