К черту мамонтов! (СИ)

На центральном экране графики сменили четыре картинки с камер, показывая с разных сторон большую хорошо освещенную комнату без окон с минимумом мебели. На белых стенах висели картины с пейзажами иных планет, чертежи космических кораблей и фотографии сложных приборов. На полу, на пушистом ковре лежала груда подушек.

Наташа узнала лица элестов, которые сидели на двух диванах друг напротив друга. С тех пор как Лиля их показала, мало что изменилось.

Одна из камер транслировала, как Сергей подошел к самому молодому парню, взял за руку и повел в душевую.

Лиля пояснила:

— Юношу зовут Глеб Налесов. Ему полных девятнадцать лет. Это его четвертая Встреча. Он активист «Антипальмы» из Новгорода. Проходил интенсив в линии Захара. Два дня назад выпустил седьмую подопечную — юнгу. Новую еще не взял.

Лиля увидела на лице Наташи непонимание и пояснила:

— Ты же знаешь, что в «Антипальме» наставники интенсива называют себя командирами, а подопечных юнгами. Он приехал во Владивосток в составе группы приглашенных. Там бум «Антипальмы», активистов катастрофически не хватает. С сегодняшнего дня одним командиром у них будет меньше.

Она вздохнула и продолжила:

— Глеб высокоорганизованный человек. Он, в отличие от остальных, не только испытывает эйфорию первого слияния, но и понимает, что происходит. Думаю, он сможет помогать Сергею. Будет транслировать в стилл его просьбы.

Наташа увидела, как в огромной душевой Сергей снимает с Глеба футболку, расстегивает пряжку на ремне и отходит в сторону, кидая футболку в большую корзину для белья. Глеб, покачиваясь, расстегнул джинсы, снял и кинул в корзину, но промахнулся. Сергей улыбнулся и подобрал джинсы с пола.

— Здорово! — всплеснула руками Лиля. — Я же говорила, он контролирует себя. Видишь, сам раздевается!

— Вижу, — ответила Наташа и пожала плечами. Она не понимала восторга…

Ну раздевается парень, и что?

Глеб уже стоял под струями воды и медленно тер себя мочалкой. Сергей пошел за вторым элестом.

Наташа с трудом перевела взгляд с обнаженного юноши на трансляцию гостиной с элестами. Сергей выбрал женщину лет сорока с рыжими короткими волосами и повел в душ.

— Ой! Они что, вместе будут мыться? — изумилась Наташа.

Лиля потерла ладонью лицо и медленно заговорила, тщательно выговаривая каждое слово:

— Да. Все десять. Наталья, напомню, это не простые люди — это элесты одного стилла. У насм во время слияния сексуальных переживаний не бывает. Стилл — это же один организм. Не может нога испытывать влечение к руке. Ты же это знала. Я тебе сто раз говорила, что не сексом мым занимаемся во время слияния.

— Знала. Только увидеть своими глазами — это не то же самое.

— Что? Передумала в элесты подаваться из-за стеснительности? — улыбнулась Лиля, тыкая Наташу в плечо. — Да. Такое видео в сеть не выкладывают! Я считаю, зря.

— Правильно, что не выкладывают. Хоть элестам всё равно, а вот их родственникам будет неприятно, что на их жён, сыновей, матерей может любоваться любой желающий. Твоя мать не обрадуется, если ее сосед — дядя Григорий, будет тебя в неглиже в сети разглядывать.

— Ты права, Наташа. Смотри, их уже трое в душе. Глеб трет спину Диане, а Диана намыливает Генриха. Ты не в курсе, но это очень хороший показатель слаженности. Это дает уверенность в стабильности стилла.

Сергей привел пожилую даму, которая сама начала вяло раздеваться.

Лиля прочитала в планшете:

— Это Ксения Георгиевна Маркова. О, она рекордсменка! Она застиллилась с шестьсот сороковой попытки. В семьдесят пять лет стала активистом «Антипальмы» и научилась рисовать. Это всё для увеличения вероятности застилливания. Видишь, она сделала всё что могла, и у нее получилось!

Наташа недовольно хмыкнула и с завистью произнесла:

— Повезло.

«Активисты “Антипальмы” застилливаются на семь процентов чаще, не прошедших обучение людей. Умеющие рисовать — на пять процентов. Всего двенадцать процентов. Это так мало! Что из-за этого шум поднимают? Я тоже стану элестом. И без повышения шансов. Только чуть позже. Схожу еще на пару десятков встреч. Делов-то!»

И тут Наташа вспомнила о моратории. И в голове у нее мелькнула неприятная мысль, что возможно, именно этих двенадцати процентов ей и не хватило для инициации: «Лилька специально мне это рассказала. Теперь мозги будет промывать повышением шансов. А я-то знаю, что инициация — это случайность».

Она завертелась на стуле и уже собралась встать в выйти в коридор, чтобы подумать в одиночестве, но Лиля взяла ее за руку и тихо сказала:

— Не дергайся. Я с тобой. Всё уладится — верь мне.

Наташа чувствовала, что подруга смотрит на нее, но встречаться взглядом с ней не хотелось. Она дернула рукой, пытаясь освободиться, но Лиля держала крепко.

— Пусти. Я сама.

— Я с тобой.

— Отстань, — зашипела Наташа и выдернула руку.

Неожиданно Лилю загородил сотрудник в белом. На его лице от доброжелательной былой улыбки не осталось и следа. Наташа испуганно пискнула.

Лиля тихо приказала:

— Отставить. Опасности нет. Мы просто беседуем.

Телохранитель отошел на пару метров и замер, не спуская глаз с Наташи.

Лиля погладила подругу по голове, приговаривая: