К чести России (Из частной переписки 1812 года)

Используемые сокращения:

АВ - Архив князя Воронцова, М., 1882, т. 23; М., 1889, т. 35; М., 1891, т. 37; М., 1893, т. 39.

АР - Архив Раевских. Спб., 1908, т. 1.

Атеней - журнал "Атеней", 1858, ч. III.

БЩ - Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 года, собранные и изданные П. И. Щукиным. М., 1897-1912, ч. 1-10.

BE - журнал "Вестник Европы", 1874, т. 4.

ГБЛ - Отдел рукописей Государственной библиотеки им. В. И. Ленина.

Дубровин - Дубровин Н. Ф. Отечественная война в письмах современников (1812-1815). Спб., 1882.

МИК - М. И. Кутузов. Сборник документов. М., 1954-1955, т. IV, ч. 1-2.

PA - журнал "Русский архив".

PC - журнал "Русская старина".

Сборник РИО - Сборник Императорского русского исторического общества.

ЧОИДР - Чтения в Московском обществе истории и древностей российских.

Примечания для интернет-версии:

Числа в круглых скобках - ссылки на примечания на этой же странице.

Числа в круглых скобках в самом примечании - ссылки возврата в предыдущее место.

Фамилии в виде ссылок - ссылки на страничку "Именной указатель", которая открывается в новом окне.

Пролог

"Война кажется неизбежною"

С. А. (?) Киреевский - П. С. Шишкину

16.1. Париж

Наконец, я в Париже, мои милые, и из оного к вам пишу, но с чего начать, истинно не знаю, но мне слышится будто ваш голос, что вы кричите: "Сначала, сначала, странствующий Роланд!" (1) Итак, сначала? Оставив Питер 16 ноября, я пустился в путь и по морской дороге в пять дней прибыл в Ригу, едва-едва живой, разбитый от дороги и с грустью в сердце вошел в трахтир "Hotel de Paris". "Zimmer, Zimmer!" (2) - закричал я,- "дров, огню, постель, пуншу!" было мои приказания, и чрез несколько времени все появилось. Усевшись у камина и закурив трубку, начал потягивать пунш, но сон все преодолел, и я сидя уснул.<...>

Сев в коляску, пустился далее. Глаза мои более ничего не встречали, как лес и песок. Натура, мне кажется, в сердитый час произвела эти места, но я принялся не за свое - мне ль описывать натуру. Она у вас красуется пером Карамзина, и нам предоставлено лишь чувствовать - довольно и того. Не стану вам описывать о тех городах, которых видел лишь мигом, как то: Митаву, Мемель, Кенигсберг. (3) О Берлине же что вам сказать. Я в нем пробыл шесть часов живой, а другие шесть часов как убитый, в первые шесть я успел видеть лучшую часть города. Скажу только, что ежели я возвращусь, так конечно не через Берлин - для меня он ничего не имеет привлекательного.<...>

Из Франкфурта я поехал в Майнц в дилижансе. Утро было прекрасное, общество - любезное, чего больше. Что за места! и что за дорога, подобная нашей Петер-Гофской. С левой стороны красивый Мейн своими берегами являл что-то прекрасное, а выше - величественный Рейн довершал несравненное зрелище. Ни слова о прекрасных домиках, прикрытых зеленым бархатом и виноградником, [о холмах], усеянных маленькими деревеньками, как я был счастлив! Недостает, мои милые, у хромого моего красноречия выражениев, коими бы мог вам изобразить то, что чувствовал тогда; мое сердце не испытав, трудно поверить.

Наконец, я приехал в Майнц и был уже во Франции. (4) В оном городе я провел трое суток довольно весело, а из него поехал чрез Мес, Вердон, Иперней, Шалон,(5) Мо - и въехал в Париж. Нет, друзья мои, не ожидайте от меня никаких описаний, Париж есть вселенная, так возможно ль описать вселенную. Вы знаете, что я о нем мечтал у Симионовского моста, нашел все превосходнее. Нет сомнения, что тот, кто видел наш любезный Петербург и волшебный Париж, то [т] может сказать, что он все видел. Ах! Шишкин, если план твой не сразили обстоятельства, ты увидишь то, что, конечно, не ожидаешь. С [о] скользни с Невских гор ко мне, божусь, что не раскаешься.

И тогда только оправдаешь меня, что о всем можно писать, а кроме [как] о Париже. Что за улицы, что за дворцы, магазейны, сады, спектакли, женщины!.. ни слова больше, ей-богу, невозможно описывая одно, сто предметов затмевают воображение. Друзья мои, вы представить себе не можете, что значит путешествие, оно ни с каким удовольствием в свете сравниться не может, все занимает, на все смотришь с примечанием. Ленивый Киреевский уже в семь часов утра выходит из отели, идет в музеум императора, Musee de Luxemburg, champs Elisees в jardin de Plantes,(6)- удовольствие, смешанное с пользою, есть самая сладкая пища.

Был у нашего посланника, который меня довольно ласково принял, в день рождения нашего императора я у него обедал по его приглашению, где видел всех здешних министров и славного Масену, всех иностранных послов. Дом, который он теперь занимает, Hotel de.... хорош, но не так, как Hotel de Biron (7), стол был чрезвычайный, услуга прекрасная. Тут же я видел и всех русских, которые в Париже, как то: Разумовского Петра Кириллыча, Демидова, Чернышева, который прогуливается во фраке и был в оном у князя на бале<...>.