К чести России (Из частной переписки 1812 года)

Это естественно, ведь адресату, то есть отправителю письма, приходится ждать ответа на свою "реплику" дни, недели или месяцы. И его не может устроить расточительная роскошь устного диалога, в котором невыразительность слов может быть восполнена жестом, мимикой, интонацией. Автор письма всех этих средств лишен полностью. Он зависит целиком от слова и в слова должен облечь чувства или мысли, которыев обычном разговоре понятны собеседнику из краткого восклицания, кивка или взгляда. Корреспонденту приходится сжать поток внутренней речи в компактную и экономную форму, организовать свою мысль и найти для нее точное слово, причем такое, чтобы его верно понял именно данный адресат. Потому-то сочинение самого обыденного письма есть преодоление внутренней инерции, есть акт творчества.

На фоне десятков ничем не связанных между собой отдельных писем немалой удачей можно считать более или менее полную сохранность хотя бы одной половины "беседы на расстоянии", писем одного из корреспондентов. Так, скажем, в бумагах А. Я. Булгакова и сейчас хранятся все письма, полученные им от И. П. Оденталя. Но где же другая часть этой интереснейшей переписки? Единственное сегодня известное письмо Булгакова Оденталю опубликовал сто лет назад Н. Ф. Дубровин, впрочем, не определив автора. Значит ли это, что остальные утрачены безвозвратно?

Даже краткий пробный поиск лишь в одном из самых известных хранилищ документов - Отделе рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина - позволил выявить десятки неизвестных ранее писем времен наполеоновских войн, часть из которых ниже публикуется. Несколько лет назад М. Поповым были открыты в Центральном государственном военно-историческом архиве СССР письмаДениса Давыдова. Вряд ли можно сомневаться в том, что новые усилия вернут нам многие забытые детали Отечественной войны.

Итак, собрание разрозненных писем. Они расположены в книге по времени своего написания с двумя отступлениями от хронологического принципа. Эти исключения составляют письма-воспоминания, созданные через несколько недель или месяцев после событий, которым они посвящены. "Рассказ" о Бородинском сражении дополнен октябрьским письмом слуг Олениных о гибели одного из их господ и спасении ими второго, раненного на Бородинском поле. Часть, посвященная пребыванию французов в Москве, была бы неполной, если бы свидетельства очевидцев оккупации, написанные по большей части в ноябре, в ней отсутствовали. В остальном рассказ идет последовательно подням и месяцам, и из разноголосицы десятков обширных посланий и небольших записок возникает картина времени, перековывающего людей, общества, познающего в трагедии войны свои силы и слабости.

Сборник открывается и завершается письмами русских людей из Парижа. Их разделяет ровно три года - первое написано в январе 1812 года, последнее - в январе 1815. Для России эти три года стали эпохой, и русский человек, побывавший в Париже в 1815 году, смотрел на столицу Франции совсем другими глазами, чем его соотечественник в начале 1812 года. "Чего прежде слухом не слыхать было, ныне воочию вершится; прежде езжали в Париж для того, чтобы повеселиться, а ныне пришли... туда как победители..." Действительно, для одного из двух этих авторов Париж - это яркая беззаботная мечта, ставшая вдруг явью, для другого, офицера русской армии, Париж - это символ повергнутого врага, пережитых испытаний, воспоминание об Отечественной войне. Жизнь первого не запечатлелась в хрониках нашей истории, о трагической судьбе второго будущего декабриста С. Г. Волконского - написаны десятки сочинений. Время творило характеры, и в огне сражений за свободу отечества рождались люди, которые через тринадцать лет тоже ради свободы отечества выйдут на Сенатскую площадь. "Мы - дети Двенадцатого года..."

Считаю своим долгом выразить глубокую благодарность за деятельную помощь при подготовке и иллюстрировании сборника сотрудникам Отдела рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина, Музея-панорамы "Бородинская битва", Государственного литературного музея, Государственного музея А. С. Пушкина, Музея истории и реконструкции Москвы.

Примечания

Орфография и пунктуация переиздаваемых писем приведены в соответствие с нормами современного русского языка. В отдельных случаях сохраняются некоторые стилевые особенности авторов. Орфография подлинников сохраняется и во французских фразах и выражениях, встречающихся в текстах писем.

Острыми скобками с многоточием обозначены места, опущенные в данном издании, так как, из-за ограниченного объема и популярного характера книги, некоторые письма пришлось сократить, опустив повторы и малоинтересные для широкого читателя детали. Кроме того, часть переиздаваемых писем с самого начала была опубликована лишь в отрывках.

В квадратных скобках заключены слова или обороты, отсутствующие в оригиналах, но необходимые для уточнения смысла отрывка. Так же обозначаются случайные пропуски авторами писем отдельных букв или слов или же поврежденные в рукописях места.

Все даты в книге даются по старому стилю.