К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер (СИ)

Мало-помалу длинная шеренга новичков рассасывалась. В паузах между выкликанием имен и решениями Шляпы до Гермионы, которая сидела рядом с Блейзом, доносилось громкое урчание в животе у друга. Наконец Целлер Роза была зачислена в Пуффендуй, и профессор МакГонагалл, взяв табурет со Шляпой, вышла из зала. Встал директор школы профессор Дамболдор.

— Нашим новичкам, — звучно заговорил Дамболдор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнезда! Придет еще время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щеки!

Гермиона с друзьями приступила к трапезе. С ней поздоровалась какая-то странная троица первокурсников, только что поступивших на Слизерин, чем несказанно удивили. Панси сказала, что Гермиона стала знаменита не менее Гарри, потому что ненавидит правила.

— Слышала, что ты стала старостой? — за спиной, Гермиона услышала ядовитый тон. Она сразу поняла, кто это может быть и спокойно повернулась.

— Браун, я думала, что мы забыли разногласия, — криво улыбнулась девушка.

— После того, как Драко в любви тебе признался, о нашем перемирии и речи быть не может, — огрызнулась Лаванда. Гермиона вспыхнула, а Драко уже достал палочку, но Блейз его удержал от этой мысли, — так что, осматривайся чаще по сторонам, Грейнджер, вдруг ваза на голову или горшок упадёт.

Когда ученики покончили с едой и гомон в зале опять сделался громче, Дамболдор вновь поднялся на ноги. Разговоры мгновенно умолкли. Все повернулись к директору. Гарри между тем ощущал приятную сонливость. Где-то наверху его ждала кровать с четырьмя столбиками, чудесно мягкая, теплая…

— Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал Дамболдор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили. Также, не стоит забывать о правилах, которые также нужно учитывать, — Дамболдор зыркнул на стол Слизерина, а именно — Гермиону. — Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча. У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Темных искусств.

Прозвучали вежливые, но довольно вялые аплодисменты, во время которых наши известные слизеринцы обменялись взглядами, выражавшими легкую панику. Дамболдор продолжал:

— Отбор в команды факультетов по квиддичу будет происходить…

Он умолк и с недоумением посмотрел на профессора Амбридж. Поскольку стоя она была лишь ненамного, выше, чем сидя, все не сразу поняли, почему Дамболдор перестал говорить. Но тут послышалось ее негромкое „кхе, кхе“ и стало ясно, что она поднялась на ноги и намерена держать речь.

Замешательство Дамболдора продлилось всего какую-нибудь секунду. Затем он проворно сел и уставил на профессора Амбридж пытливый взгляд, точно ничего на свете не желал сильнее, чем услышать ее выступление. Но другие преподаватели не сумели так искусно скрыть свое изумление. Брови профессора Стебль исчезли под растрепанными волосами, губы профессора МакГонагалл стали тоньше, Гермиона понимала, что преподаватели злятся, но почему? Ни разу еще новый учитель не осмелился перебить Дамболдора. Многие школьники ухмыльнулись: эта особа явно не знала, как принято вести себя в Хогвартсе.

— Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала Амбридж, — за добрые слова приветствия.

Голосок у нее был высокий, девчоночий, с придыханием, и Гермиона опять почувствовала сильнейший прилив необъяснимой неприязни. Она знала одно: что все в ней, от глупого голоска до пушистой розовой кофточки, вызывает у неё отвращение. Она еще раз мелко откашлялась — „кхе, кхе“ — и продолжала:

— Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! — Она опять улыбнулась, обнажив очень острые зубы. — И увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких лиц!

Гермиона, вместе с друзьями оглядела зал, но счастливых лиц что-то не приметила. Наоборот, все были неприятно удивлены тем, что к ним обращаются как к пятилетним.

— Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями!

Школьники начали переглядываться, некоторые с трудом подавляли смех.

— Я согласна с ней дружить только до тех пор, пока она будет так ядовито улыбаться, — огрызнулась Панси.

Профессор Амбридж снова издала свое „кхе, кхе“, но когда она опять заговорила, восторженного придыхания в голосе уже почти не слышалось. Он звучал куда более деловито. Слова были скучными и как будто вызубренными.