К далеким берегам (без иллюстраций)

Всего несколько месяцев назад Крашенинников сидел рядом с другими учениками на длинной скамье в классе философии. Учитель вспоминал, как толковали в киевской бурсе сочинения Аристотеля, и диктовал тексты, которые когда-то заучил сам. Теперь Крашенинников должен был сопровождать двух настоящих ученых в далекую Камчатку, о которой раньше читал только в календаре. Он становился участником научной работы в почти не изученной стране.

Правда, академики предполагали давать студентам только мелкие служебные поручения. Однако, присматриваясь к исследовательской работе, можно было многое узнать и сделать самому.

Летом сборы в экспедицию закончились. Нужно было слишком много лошадей, чтобы взять багаж академиков и их свиту., как называли они своих спутников. Поэтому проще было выбрать водный путь.

Решили плыть Ладожским каналом и разными реками до Волги и спуститься по ней до Казани. Затем можно было зимой добраться на санях до Тобольска, а весной плыть дальше по сибирским рекам на восток.

В начале августа 1733 года академики и их спутники выехали из Петербурга.

Все понимали, что уезжают надолго. Но никто не знал, что началось путешествие, которое продлится почти десять лет.

III

Прошел месяц, пока академическая экспедиция добралась до тверского городка Вышний Волочок. Извилистый путь по каналам, озерам и рекам, по которым часто нужно было тащить судно лямками против течения, кончился.

Вышний Волочок был построен на реке Тверце, которая течет прямо в Волгу. По Волге можно было плыть дальше уже без всяких затруднений.

Узенькая речка Тверда текла между лесистыми берегами.

«Плыть приходилось без паруса. Речка так спряталась в лесах, что ветер все равно не мог до нее достать», писал впоследствии академик Гмелин.

Лес, то еловый, то березовый, а чаще всего сосновый, стоял по обоим берегам речки. На полянках между деревьями виднелись кустики черники и брусники, иногда почти сплошь покрывавшие землю. А там, где было сыро, росли папоротники с длинными светлозелеными листьями, изящно вырезанными по краям, и мхи. Только изредка виднелись поля, на которых уже была сжата рожь, и маленькие деревушки.

Гмелин и Миллер старались не терять время напрасно.

Оба с первого же дня начали тщательно вести дневники, куда заносили описания местностей, названия всех селений, мимо которых проезжали, и все, что казалось примечательным.

В пути и во время остановок Гмелин скоро успел набрать немало растений. Он тщательно складывал их между листами пропускной бумаги, кладя сверху небольшой, равномерно лежащий груз, чтобы они высохли лучше. Потом Гмелин осторожно разбирал высушенные растения.

Он звал к себе Крашенинникова и предлагал смотреть, как составляется гербарий.

Этот юноша, скромный и любознательный, нравился Гмелину больше других студентов. Академик думал о том, что со временем сможет поручать ему простые работы по сохранению и приведению в порядок коллекций, чтобы не затрачивать на это времени самому.

Миллер, заметив небольшие круглые холмы, напоминавшие курганы, которые насыпались в старину над местами погребений, дважды делал раскопки еще на пути к Вышнему Волочку. Оба раза он не нашел ничего интересного и объяснял это тем, что за недостатком времени не удалось довести раскопки до конца.

Когда подплыли к старинному городу Торжку, Миллер велел рисовальному мастеру Люрсениусу тщательно зарисовать круглый вал, на котором еще недавно возвышались городские стены. Академик жалел, что старинные укрепления были при Петре Великом срыты и использованы как строительный материал, потому что отжили свой век.

На гребцов и солдат Миллер и Гмелин смотрели свысока, как на людей, существующих только для того, чтобы выполнять их распоряжения. Однако оба начинали с интересом прислушиваться к их разговорам, если замечали, что можно извлечь из их слов что-либо полезное для научных наблюдений.

Когда проплывали мимо густых лесов, Миллер и Гмелин услышали, как гребцы говорят о том, что здесь много леших. Академики сразу заинтересовались и стали расспрашивать гребцов.

«Они описывали нам этих леших, как диких людей, обросших волосами, принимающих рост тех предметов, около которых находятся. В лесах лешие ростом с деревья, на лугах — с траву, а на голой земле — не выше песчинки. Лешие не нападают на людей, но любят над ними смеяться и щекотать их. Могут защекотать до смерти. Лешие могут быть мужского и женского пола», вспоминал потом Гмелин.

Академики занесли эти рассказы в дневники как материал для изучения народных верований. А услышав, что один из гребцов хвастается, будто может вызывать леших, захотели потешиться. Миллер и Гмелин потребовали, чтобы гребец доставил им пару леших: одного — мужского, другого — женского пола, и обещали дать за них хорошую плату. Потом показали ему большие латинские книги из своей библиотеки и, сказав, что могут по ним колдовать, пригрозили обратить его самого в лешего, если он не выполнит свою похвальбу.

Гребец согласился.