К этимологии слав. *skotъ

С точки зрения семантики возведение названия скота к глаголу со значением ‛рождать, плодиться’ вполне оправдано. Более того, оно поддерживается целым рядом типологических параллелей. Тюрк. tovar, tuvar, tavar ‛скот’ и проч.[11] восходит к *toγ‑, *tuγ‑ ‛родить, родиться’, ‛ягниться’. Особо заслуживают внимания в этой связи такие значения, отмечаемые у форм, отражающих тюркскую основу *toγ‑, как ‛молодняк скота’ (в каракалпакском), ‛теленок’, ‛молодое животное вообще’ (в калмыцком — из тюркских). В языке барабинских татар отмечается слово йеник ‛животное’, связанное с общетюрк. enik ‛детеныш, молодое животное’ (значения соответствий в других тюркских языках: ‛детеныш животных и зверей’, ‛молодое животное’, ‛щенок’, ‛ребенок, младенец’, ‛выкидыш’, подзывное слово для собак и др.), производным от глагольной основы en‑ ‛рожать’ (в словам Махмуда Кашгарского — только о женщине)[12]. К и.-е. *per‑ ‛родить’ возводятся греч. πόρις, πόρταξ ‛теленок, телка’, др.-инд. pr̥thuka ‛вол, теленок, детеныш’, арм. ortʽ (hortʽ) ‛теленок’, чеш. spratek, zpratek ‛преждевременно родившийся детеныш животного’[13], ср. рус. выпор(о)ток, и др. Ностратический корень *Ḳanʌ ‛рождать(ся)’ отразился в и.-е. *ken‑ ‛рождаться, молодой’, откуда далее (с «подвижным s») ст.-слав. štenę ‛щенок, детеныш животного’ и под., арм. skund ‛щенок’, и в дравидийском *kan‑ с продолжениями в значениях ‛молодой детеныш’, ‛теленок’, ‛ягненок’, ‛ягниться’, ‛младенец, сын’ и др.[14]

Таким образом, вырисовывается путь семантического развития ‛рожать, плодиться’ → ‛детеныш’ → ‛молодое животное’ → ‛животное’ → ‛скот’, с возможными побочными ответвлениями от различных звеньев этой семантической цепи (в частности, ‛детеныш животного; молодое животное’ → ‛детеныш животного определенного вида’ : ‛ягненок’, ‛теленок’, ‛щенок’).

Возможность семантического перехода ‛приплод, потомство’ → ‛скот’ у слав. *skotъ подтверждается хотя бы польской параллелью zwierzęta (domowe) ‛домашние животные, скот’, в котором явно присутствует слав. формант ‑ęt‑, оформляющий названия детенышей (ср. рус. зверята). Примечательно, что А. Мейе[15], а вслед за ним О. Н. Трубачев[16], в суффиксе ‑ęd‑ в собирательном наименовании (взрослого) крупного рогатого скота *gov-ęd-o видят аналог форманту ‑ęt‑. Вероятно, ту же семантическую тенденцию, т. е. восхождение названия взрослого животного к названию потомства, можно обнаружить и в наименовании взрослого (некастрированного) самца лошади жеребец, ср. греч. βρέφος ‛плод, новорожденный, ребенок, детеныш’, др.-инд. gárbhas ‛материнское чрево, плод во чреве’, авест. garəva‑ ‛то же’ и.-е. < *gerbh‑/*g^u̯erbh‑/*g^u̯rebh‑ ‛чрево, утроба’[17].

Рассматриваемую семантическую модель ‛приплод, потомство’ → ‛скот’ допустимо, на наш взгляд, обобщить путем обращения к этимологиям различных индоевропейских названий ‛птицы’. Сделанный в одной из недавних работ О. Н. Трубачева обзор этимологических соответствий к индоевропейским словам призван показать, что «древним значением лексемы ‛птица’ … было ‛детеныш, выкормыш’, а не ‛летун, то, что летает’»[18], ср.: к слав. *pъtica — лат. putus ‛дитя’, др.-инд. putrá‑ ‛сын’, póta‑ ‛детеныш животного’, лит. paũtas ‛яйцо’[19]; к англ. bird — др.-англ. bridd ‛птенец’ (!), англ. breed ‛выращивать’, brood ‛высиживать (яйца)’, нем. brüten то же; к лат. avis — лит. veĩsti ‛плодить(ся), размножаться’, лтш. veist ‛выращивать, размножать’ < и.-е. *u̯ei̯s‑; к греч. ὄρνις — ἔρνος ‛отпрыск, потомок’ и далее ὄρνυμαι, ὄρνυμι ‛начинать(ся), рождать(ся)’. Наименования ‛птицы’, таким образом, могут служить типологической параллелью к модели образования совокупного или отвлеченного от «видовых» характеристик названия для целого «класса» животных (в данном случае этот «класс» описывается как ‛домашние сельскохозяйственные животные’) от названия ‛потомства, приплода, детенышей’.

Сказанное снимает необходимость в апелляции к «первоначальному» значению ‛скот, домашние сельскохозяйственные животные’ у слова skot на южнославянской территории для объяснения генезиса значения ‛скотина (о человеке)’, вопреки соображениям В. Ф. Конновой[20] (значения ‛домашнее животное’ и под. известны в болгарском только книжной и «поэтической» речи, что указывает, как можно предположить, на русское влияние). Использование лексем skot, skotina в качестве бранных слов вполне аналогично употреблению с пейоративными интенциями рус. отродье, с.-хорв. изрод и др. (ср., далее, выродок, изверг, а также семя с необходимыми адъективными определениями), ориентированных в семантическом отношении на понятие ‛потомства’, ‛рожденного’[21].