К гадалке не ходи...

Однако Сафия считала это способом невестки, по ее словам, «увильнуть от домашней работы и взвалить дом на ее больную спину». Саля иногда поверить не могла, как под внешней набожностью взрослой женщины могло скрываться столько едкости и недовольства. Сафия вне дома всегда носила хиджаб – широкие платья и плащи и темные старомодные платки с мелкими цветочками вдоль кромки. Никогда не пропускала намаз и два раза ездила в хадж. Ее острый взгляд карих глаз преследовал Салю по дому, отмечая малейший промах, тонкие губы вечно были недовольно поджаты. Когда же приходили гости, Сафия меняла тактику. Замечания Саля получала уже от любящей свекрови, с укоризненной улыбкой качавшей головой, приговаривавшей покровительственным тоном «ох уж эта молодежь». Для дальних родственников и знакомых у Сали с Сафией были идеальные отношения.

Отец Хаджи, Магомед, никогда не вмешивался в их споры. Он работал маршрутчиком, домой возвращался под вечер и быстро скрывался в своей комнате. За целый год замужества Саля едва обменялась с ним парой слов. Он также был человеком набожным, но, в отличие от Сафии, тихим и скромным. Его в невестке все устраивало.

Хотя Хаджи посоветовал Сале быть терпеливой и не обращать внимания на замечания матери, она очень переживала. Не помогло и то, что на следующий учебный год трое Омаровых поступили в Салин институт на лучшие факультеты, не заплатив ни копейки. Через полгода Саля уже вовсю упрашивала мужа снять отдельную квартиру.

-Она ненавидит меня, Хаджи, я этого не вынесу.

-Ну что ты, просто она чуть переживает, что ты не одеваешься правильно.

-Я говорила ей, что еще не готова. Ты же меня не торопишь, ей тогда какое дело! Разве не так?

Хаджи улыбался, прижимал ее к себе.

-Не бери в голову.

-Тебе легко говорить. Не тебя она пилит каждый день.

-Ты для меня самая лучшая, чего тебе еще?

-Давай переедем?..

Сначала у Хаджи были какие-то долги, потом никак не находилась квартира. В конце концов, Саля намекнула ему, что от нервов, наверное, не может забеременеть, и вопрос был тут же решен в ее пользу.

Они сняли двухкомнатную квартиру в девятиэтажке недалеко от места работы Хаджи. Мама Сали предлагала дать деньги, чтобы снять что-то поближе к центру города и попросторнее, однако Хаджи отказался. Он вообще болезненно реагировал, когда родители Сали пытались им помочь.

Саля слезла с подоконника. Голова чесалась. Ей просто необходим горячий душ! Бросив взгляд на часы, она отметила, что до возвращения Хаджи еще пара часов. Вполне реально съездить к Пате и искупаться. Он любил, чтобы к его приходу она была дома. А она любила к его приходу быть «при параде».

Саля тут же набрала номер подруги.

-Алло, Пать. Ты дома?.. Вода есть?.. Я сейчас приеду, вопрос жизни и смерти!

Саля мигом переоделась и, сунув в карман деньги на такси, выбежала из дома. Через десять минут она уже звонила в дверь Пати, жившей теперь на улице Энгельса, в начале Сепараторного.

Подруга сразу открыла дверь.

-Ты одна? – уточнила Саля, раздумывая, снимать ли платок.

-Да. Можешь раздеваться. Саид уехал в командировку. Это его прощальный подарок, смотри, - сияя, Патя достала из-за ворота футболки золотую цепочку с кулоном из маленьких бриллиантов и рубинов.

-Ух ты! Красота, - выдохнула Саля, завистливо уставившись на подарок. Ей нечем было похвастать перед подругой. Серебряные сережки, купленные недавно Хаджи, рядом не лежали с подарком Саида, гражданского мужа Пати.

Слово «любовник» Пате не нравилось, второй женой быть она не хотела, поэтому отношения с преуспевающим бизнесменом Саидом назывались «гражданский брак». Как это часто бывает, познакомились они на чьей-то общей свадьбе. Патю не смутило, что у Саида была уже жена и трое детей и еще несколько «гражданских жен». Зато теперь у нее квартира. Не снятая, а своя собственная, оформленная на ее имя. Про евроремонт по последней моде и говорить не приходилось.

-Я в душ, поставь чай, я ненадолго, - Саля прошмыгнула в ванну.

-Что, Отелло будет ревновать? – послышалось из-за двери.