К грядущему триумфу

— Хорошо. — Капитану Зэкери Уилсину пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум дождя и угрюмый ветер, раскачивающий вокруг него голые ветви. — Наши передовые отряды сообщили нам, что они, по крайней мере, теоретически находятся там, где должны быть. И старший сержант Бозмин здесь, — Уилсин мотнул головой в сторону высокого, широкоплечего сержанта, стоявшего рядом с ним, — уверяет меня, что храмовники понятия не имеют, что мы приближаемся. Я хочу, чтобы вы все помнили, что он дал нам свое слово на этот счет.

— Не совсем то, что я сказал, сэр. — В отличие от Уилсина, который был уроженцем Старого Чариса и бывшим морским пехотинцем, Бозмин был чисхолмцем, который провел почти двадцать лет в королевской чисхолмской армии, прежде чем она стала имперской чарисийской армией. Таким образом, на нем лежала возложенная Лэнгхорном ответственность быть голосом разума для чарисийского командира их роты. — Я сказал, что никто из наших парней не сделал ни единого выстрела, и никто из пикетчиков никого не предупредил о нашем приближении. Это не значит, что кто-то не понял этого сам.

— А, понимаю. Поправка принята. — Уилсин ухмыльнулся старшему сержанту своей роты. Затем выражение его лица посерьезнело, когда он вернул свое внимание к стоявшим вокруг него молодым лейтенантам, в то время как дождь барабанил по их плечам и отскакивал от шлемов.

— Дело в том, что наши люди на позициях, инженеры выполняют свою работу, а передовые подразделения полковника Мейирса должны прямо сейчас приблизиться к нашим командам. В любом случае, — он вытащил часы из-под туники и наклонил их, чтобы поймать узкий луч света от приоткрытого фонаря Бозмина, — через восемьдесят минут или около того все станет оживленным. Итак, — он со щелчком закрыл корпус часов, — давайте просто разойдемся и убедимся, что ни один шарик не упадет раньше, хорошо?

* * *

— Здесь офицер из Эйликсберга ищет лейтенанта, сержант, — сказал капрал Клиффирд.

Сержант Тейсин оторвал взгляд от штыка, который он оттачивал, затем встал и отдал честь следовавшему по пятам за капралом промокшему сиддармаркскому капитану, с которого капала вода.

— Клиффирд, ты идиот, — прорычал он, протягивая офицеру руку, в которой не было штыка. — Рад видеть вас, сэр, — продолжил он, все еще хмуро глядя на своего капрала. — Извини за эту чушь про «офицера из Эйликсберга». Похоже, Клиффирд здесь не слишком хорошо видит в темноте.

— Нет проблем, сержант, — капитан Хааралд Хитчкак усмехнулся, сжимая предплечье сержанта.

За последние несколько месяцев он и взвод лейтенанта Элиса Эбернети несколько раз работали вместе, и они неплохо ладили. Что, — подумал он, — может иметь какое-то отношение к тому, почему майор Маклимор выбрал для этого задания 2-й взвод.

— Трудно кого-то узнать в такую погоду. Или для начала даже увидеть их… Спасибо Чихиро! — продолжил он.

— Правильно понял, сэр, — согласился Тейсин и вытянул шею, вглядываясь в темноту за спиной капитана. — Довел своих людей до начальной точки, не так ли?

— Сейчас как раз выводим последнего из них на позицию, — подтвердил Хитчкак.

— Чертовски хорошая работа, сэр. — Широкая улыбка Тейсина показала, что элитный солдат одобряет хорошее полевое мастерство. — Никогда не слышал ни хрена подобного — прошу прощения у капитана.

— Из ваших уст парни воспримут это как комплимент, сержант.

— И, черт возьми, следовало бы, сэр. Не самая простая вещь — перемещать столько тел в темноте, чтобы кто-нибудь не споткнулся о корень дерева — или о свои собственные ноги — и не дал всему миру знать, что он там.

Сержант сунул штык обратно в ножны, прикрепленные к внешней стороне его правого бедра, затем повернулся к Клиффирду.

— Иди, найди лейтенанта и скажи ему, что капитан Хитчкак здесь, и его люди собираются на вечеринку. И ради Кау-юнга, постарайся не заблудиться, делая это.

— Понял, сержант. — Если Клиффирд и чувствовал себя раздавленным неверием в него сержанта его взвода, то виду не подал. — Капитан, — капрал кивнул Хитчкаку и растворился в дожде.

* * *

Сержант Хейрам Климинти тащился по грязной тропе, по щиколотку увязая в стекающей воде, наклонив голову от ветра, а его непромокаемое пончо хлопало вокруг колен. Он ненавидел такую погоду. Так было всегда, и теперь стало еще хуже, когда его колени начали стареть вместе со всем остальным телом. Холод и сырость также не шли на пользу плечу, которое год назад остановило чарисийскую пулю. Но он был почти уверен, что люди, которым он приказал стоять здесь на страже, были не более счастливы от этого, чем он, и он не собирался валяться в приятном теплом спальном мешке, свернутом в рулон от дождя — если где-нибудь в мире действительно существовала такая вещь, возможность чего он допускал с сомнением — в то время как у него здесь были люди, на которых лился дождь.