К ясному небу

Она затихла, и он, должно быть, решил, что она спит.

Рокот ничего не ответил.

— Ты собираешься есть? — спросил Сорен.

Должно быть, принесли еду. Она даже не заметила этого.

— Нет. Я не собираюсь есть, — ответ Рокота был ледяным, каждое слово — удар.

— Я тоже, — сказал Сорен. — Но выглядит не так уж плохо.

— Всем этим заправляет твой отец. Разве у тебя не должно быть отдельной комнаты где-нибудь?

— Как скажешь, Посторонний.

Когда тишина затянулась, Ария закрыла свои опухшие глаза. Какой смысл был во всех их жертвах и борьбе? Зачем бороться за Ясное Небо, если Поселенцы и Посторонние собираются только рвать друг другу глотки?

Она подумала о Потоке и о группе из Грезы в пещере. Наблюдает ли Ива, как Калеб делает свои наброски? Узнали ли Риф и Шестерка подробности операции от Юпитера? Или они грызлись и рычали друг на друга, как Сорен и Рокот?

Она не хотела бороться только для того, чтобы было еще больше борьбы. Она хотела верить… должна была верить, что все наладится.

— Так… эта девушка, Брук? — произнес Сорен, прерывая ее мысли. — Какая она из себя?

— Выброси ее из головы немедленно, — ответил Рокот.

Сорен фыркнул.

— Я видел, как она смотрела на меня, когда мы переодевались.

— Она смотрела на тебя, потому что ты сложен как бык.

Смех Сорена был нервным и отрывистым.

— Так что плохого?

— Это было бы великолепно, если бы она была коровой.

— В чем твоя проблема, Дикарь?

Ария затаила дыхание, чувствуя, что будущее всего зависит от ответа Рокота. Ну же, беззвучно взмолилась она. Скажи что-нибудь, Рокот. Ответь ему что-нибудь.

Рокот испустил долгий вздох смирения.

— Брук — Видящая, и она смертельно опасна с луком. У нее не такая дальность стрельбы, как у Перри, но она так же хорошо стреляет. Может быть, даже лучше… но никогда не говори ему, что я так сказал. Она кажется резкой, пока ты не узнаешь ее получше, и тогда она такая… менее жесткая. Она хороший соперник, и такая же преданная. Ты уже знаешь, как она выглядит, так что… это Брук.

— Спасибо, — сказал Сорен.

Услышав улыбку в его голосе, она тоже улыбнулась.

— О, еще одна вещь, которую ты должен знать, — сказал Рокот. — Какое-то время она была с Перри.

— Неееет, — простонал Сорен. — Ты только что все испортил.

Согласна, подумала Ария. Испортил и для меня тоже.

— Значит, он заполучил Брук и ее, — возмущенно продолжал Сорен. — Как это вообще случилось? Он почти не разговаривает!

Рокот ответил плавно, как будто обдумывал этот вопрос.

— Он игнорирует девушек, и это сводит их с ума.

— Я не могу понять, серьезно ли ты говоришь, — сказал Сорен.

— О, да. Я мог бы устроить шоу, я мог бы заставить всех смеяться, но на следующий день я тот, к кому пристают с вопросами. «Почему Перри такой молчаливый? Он на что-то злился? Ему было грустно? Как ты думаешь, о чем он думал, Рокот?»

Ария прикусила губу, колеблясь между смехом и плачем. Она была готова к выступлению, ведь он был прирожденным актером. Но слышать, как он подражает женским голосам было чересчур.

Он продолжал:

— Девочки не понимают, что он молчалив, потому что он тихий. Это сводит их с ума. Они не могут удержаться, чтобы не попытаться выманить его. Они хотят исправить его молчаливость.

— Значит, ты хочешь сказать, что я должен игнорировать Брук? — спросил Сорен.

— Послушай, я не думаю, что у тебя есть шанс, что бы ты ни делал, особенно теперь, когда я знаю тебя лучше, Но да. Игнорировать ее — твой лучший ход.

— Спасибо, мужик, — сказал Сорен серьезным тоном. — Если я увижу ее снова, я так и сделаю.

Если.

Казалось, что это «если» всегда было рядом. Галочка после прохождения каждой секунды.

Если они выберутся из «Комодо»…

Если они попадут к Ясному Небу…

Если она снова увидит Перри…

Она хотела, чтобы разговор вернулся к более легким вещам, к рассказам Рокота и сарказму Сорена, но момент был упущен.

Ария вытерла щеки, как будто это могло стереть несколько часов слез с ее лица. Она села, придвинувшись к краю кровати.

Сорен сидел на нижней койке напротив нее, оперев колени и разминая руки. Рокот прислонился к раме кровати, его скрещенные ноги беспокойно дергались. Увидев ее, они оба замерли.

Она понимала, что должно быть выглядит ужасно. Ей казалось, что ее кожа покрыта липкой соленой пленкой. Глаза у нее почти заплыли, голова раскалывалась от боли, а раненая рука, рудиментарный придаток, была плотно прижата к боку.

Глупо сейчас было думать об этом, учитывая все происходящее, но она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь чувствовала себя такой жалкой.

Рокот поднялся и сел рядом с ней. Он убрал ее влажные волосы со лба и посмотрел на нее сверху вниз с такой тревогой в карих глазах, что ей пришлось подавить новую волну слез.

— Надеюсь, ты все еще сердишься на меня, — сказал он. — Я это заслужил.

Она улыбнулась.

— Прости, что разочаровываю тебя.

— Черт, — сказал он.

Ария посмотрела на Сорена, желая снова сосредоточиться на том, чтобы выбраться отсюда.

— Ты говорил с отцом, когда они забрали тебя раньше?

Он кивнул.