К нам едет инквизитор

«И что вы собираетесь с ним делать?» – хотела спросить Кристина. Помешал оглушительный треск. Подъемный кран, вытянувший стрелу над каркасом будущей новостройки, вдруг накренился, постоял, точно размышляя, нужно ли падать, – и медленно обрушился прямо на перекрытия. Земля едва заметно содрогнулась. Поднялся клуб пыли, от грохота чуть не заложило уши. Послышался далекий звук сирен.

– Жесть, – прокомментировала Катарина, отряхивая невидимые пылинки с модной спортивной куртки. – Это они сломали?

– Они, – ответил Лещинский, разглядывая однонога. – Почти уверен, что их вызвали искусственно. А это существо мы можем превратить в путеводную нить, которая приведет нас к материнскому генератору… Точнее, в путеводную молнию.

– Вряд ли сектанты будут дожидаться, пока мы их там застукаем, – скептически сказал Яржинов.

– Они должны быть неподалеку. Иначе не смогут управлять одноногами. Управление должно происходить через материнский генератор, из которого появились существа, или я ничего не смыслю в магии.

Лещинский водил над бесчувственным одноногом руками, и того окутывал электрический кокон. Кокон светился все ярче, ярче… И Кристина со смесью ужаса и отвращения поняла, что это не кокон! Электрические нити выходили из тела однонога. Он словно разматывался – или сматывался, – превращаясь в большой клубок… Путеводная молния!

– Это обязательно? – морщась, спросила Кристина. Лещинский с недоумением поднял на нее глаза.

И тут солнце закрыли тени.

– Зачем же издеваться над слабыми? – укоризненно прогудел кто-то. Кристина взглянула – и поняла, что не ошиблась. Действительно. Кто-то.

Еще секунду назад их не было, а теперь они стояли плотным кольцом, окружая ведьм и инквизиторов. Десять или двенадцать кого-то – крепких высоких парней в одинаковой коричневой одежде. Они многозначительно разминали кулаки. Кристина с изумлением уставилась на это зрелище. Нет, серьезно? Они и правда пытаются угрожать магам кулаками?

Но тут на кулаках вспыхнули фосфорические сгустки пламени, и она поняла, что все куда хуже, чем кажется.

– Аль, подержи, – коротко сказал Лещинский и бросил тому что-то невидимое. Яржинов сделал движение, будто ловил это что-то. Какие-то незримые нити. Одноног дернулся, но снова закатил глаза и замер. А Лещинский, вскинув руки, первым пошел в атаку.

Кто-то замедлились. Кулаки стали сжиматься вяло, заторможенно. Огненные сгустки на них дрогнули и начали таять… И тут же полыхнули с новой силой!

И сами кто-то, казалось, мигнули, как некачественное изображение на экране телевизора. Исчезли и в ту же секунду возникли снова, уже не ослабленные антимагией, а обновленные. Опомнившись, Кристина принялась ткать узор, отпугивающий магических существ.

– Катька, помогай! – зашипела она на ведьмочку. Та вздрогнула и тоже начала плести узор.

– Погодите, – сказал Лещинский, не опуская рук. Он снова и снова замедлял движения кого-то, и те снова и снова исчезали и перезагружались, не давая ему времени стереть их полностью. – Они нам еще нужны.

– Нужны? Хотите стать первым в истории инквизитором, которому начистило физиономию магическое существо?

Сразу от нескольких кого-то послышались басовитые смешки.

– Не отвлекайте, – раздраженно сказал Лещинский и снова с оттяжкой хлестнул рукой воздух. Кажется, прошептал еще и заклинание, но Кристина не расслышала, потому что кто-то начали с шипением испаряться.

Выглядело это, пожалуй, еще более жутко, чем одноног, опутанный нитями из самого себя.

Там, где стояли человеческие фигуры, теперь клубился бесконечный черный дым. Он метался, как живой, пытаясь вновь собраться в фигуры и раз за разом терпя поражение. Остался один-единственный кто-то, и в него Лещинский вперил взгляд прозрачных глаз…

Нет, уже не прозрачных. В них зажглись зловещие багровые угольки. Точно как у Богдана Сергеевича в тот вечер, когда Кристина оказалась на импровизированном допросе. Или даже страшнее. Может, потому, что с Богданом Сергеевичем она была почти не знакома, а вот видеть темную сторону человека, которого знаешь как спокойного, рассудительного и доброго, – это впечатляет сильнее. Да и был ли Лещинский добрым вообще? Или такая иллюзия создавалась из-за его вежливости?

– Кто тебя послал? – не повышая голоса, спросил он у кого-то.

Тот раскрыл рот – и закрыл. Снова раскрыл, попытался что-то сказать, но из горла вырывалось только мычание. А может, все было наоборот, и кто-то пытался не говорить, а заставить себя молчать… Кристина вспомнила, как действовал взгляд Богдана Сергеевича. Выпивал мысли, лишал воли, заставлял помимо собственного желания говорить правду. Кто-то пытался сказать правду, но некие чары, наложенные на него и не менее мощные, чем инквизиторские, схлестнулись с воздействием Лещинского. Полем боя стал несчастный кто-то. Его лицо побагровело, он зажимал себе руками рот, но не мог отвести взгляд или даже моргнуть, чтобы вырваться из-под внушения.

– Великая Пустота… – наконец то ли выговорил, то ли простонал он.