К неведомым берегам

Погрузка людей с "Шелихова" на "Байкал" шла успешно, но волны работали над разрушением "Шелихова" еще успешнее: страшно было за судьбу годового продовольствия экспедиции...

- Ваша супруга сходить не хочет! - доложил Невельскому капитан "Шелихова" Мацкевич.

- Что-о! - заорал тот, как ужаленный, и, не прерывая распоряжений, приказал: - Возьмите силой!

Через минуту барахтавшаяся в сильных руках и оскорбленная насилием Катя была брошена в лодку. Она задыхалась от негодования, но скоро успокоилась, когда увидела спасенных женщин, теперь дрожавших уже за судьбу оставшихся на "Шелихове" мужей...

- Мой муж тоже там, вместе со всеми! - успокаивала Катя плачущих. - Там не опасно.

Люди на берегу оказались гиляками, соседями Петровского, до которого не дошли десяток верст.

Барк разгружали несколько дней. Значительная часть запасов погибла...

На Петровской кошке все оказалось благополучно - Орлов просто не слыхал выстрела. На якорях на рейде, стоял русский корвет "Оливуца", командир которого Сущев бросил тотчас на спасение "Шелихова" весь свой экипаж...

Изогнувшаяся длинной дугой, нырнула в море песчаная унылая кошка. Три бревенчатых домика для нескольких десятков человек команды, офицеров и семьи Орлова. Ни кустика кругом, ни травинки. Кошку резко отрезала от остального мира плотная стена угрюмого и безмолвного векового леса.

- И это все?

Катя присела на невыкорчеванный мокрый пень, сгорбилась и поникла головой. Минут через десять, однако, справившись с собой, сосредоточенная, прямая, высокая и величественно красивая, она прошла в казарму устраивать семейных. Не выплакавшие всех слез женщины продолжали всхлипывать, уткнувшись носами в уцелевшие подушки, теперь уже о погибших в море кастрюльках и сковородках. Некормленые ребята пищали.

- Полно, душечки, плакать! Всем тяжело!.. Обживемся, да еще как! раздался бодрый голос Кати. - Давайте устраиваться как-нибудь. А прежде всего накормим ребят. Молоко не пропало? Давайте обсудим вместе, как и что делать дальше.

- Не чаяли мы никак, не гадали! - раздались голоса. - Мы думали, заживем на раздолье! А тут на тебе - ни кола, ни двора!

- Сами будем устраиваться, как захотим. Ну, давайте прежде всего молоко... У нас всего три коровы; потребуем по три кружки каждой матери на детку! Идет?

- А остальное?

- Остальное - больным, когда случится, и слабым. Правильно?

- Правильно, - повеселели женщины.

- Молочное хозяйство от мужчин отберем. Кто возьмется за молочное хозяйство?

- Аграфена Ивановна, - дружно заявили все.

- Теперь квартира. Где тут поставить перегородки и устроить кухню? Общей кухней будет ведать стряпуха, при ней кухонный мужик.

- А ты? - раздался чей-то робкий голос.

- Я?.. У меня тоже орава не малая: тут не то что накормить, это пустяки, тут одной штопки белья не оберешься.

Увлекшись своими разговорами, не видела, как тихонько подошел и в изумлении остановился Геннадий Иванович: вместо шаловливой Кати перед ним стояла зрелая женщина - хозяйка, умевшая, когда нужно, распорядиться, устроить. Вот она какая! И откуда у нее эти русские, простые слова?

- Я ненадолго, - сказала женщинам Екатерина Ивановна, поворачиваясь к мужу, - управляйтесь тут поживее. Ублажу своих, зайду еще, потолкуем об огороде.

- Вот что, - тотчас же заговорила она пораженному мужу, - пришли нам, голубчик, сегодня в казарму плотника поставить перегородки и засади его, и из солдат, кто умеет, делать столы, табуреты, кровати.

Невельской поморщился.

- Если будет возможно... Людей мало, Катя.

- Нам нужны мастера, взамен мы освободим двух, не нужных нам, - и она объяснила, каким образом.

- Хорошо, - сказал Невельской и запнулся.

- В чем дело? - спросила она спокойно.

- Я должен уехать: около Николаевского поста маньчжуры подстрекают против нас гиляков - не дали Орлову рубить лес. Пришлось приостановить строительство...

- Да, - немедленно согласилась Екатерина Ивановна и добавила: - И чем скорее, тем лучше: надо восстановить наш русский авторитет.

Это быстрое согласие, не сопровожденное ни одним словом сожаления о разлуке, больно кольнуло самолюбие влюбленного Невельского. Обида не прошла и тогда, когда с Катиной стороны последовал полный беспокойства вопрос:

- Надолго ли?

Кое-как устроившись на ночь в одной из двух комнаток Орлова, Екатерина Ивановна долго не могла сомкнуть глаз. Амур встречал их рядом неприятных сюрпризов: потерей продовольствия и имущества, гибелью "Шелихова" и "Охотска", выброшенного, как оказалось, бурей на берег, визитом каких-то американских кораблей и возмущением гиляков... "Что это, скверное предзнаменование или просто вызов на борьбу? Надо держать себя в руках... Завтра же напишу письмо Марии Николаевне Волконской".

И, успокоившись, она крепко заснула.

С утра закипела работа: в Петровском завизжали пилы и застучали молотки. Поливали огород, разбитый Орловым; разбивали площадь под новый большой; толковали насчет устройства парников, сруба для колодца... Невельской решился ехать, не ожидая разгрузки "Шелихова".

Бошняк, Березин, двадцать пять солдат на байдарке и вельботе составили отряд для разведки.