К новой свободе: Либертарианский манифест

Обычное возражение, что мать сначала либо хотела этого, либо несет ответственность за то, что в ее теле образовался плод, опять-таки не имеет отношения к делу. Даже если мать первоначально хотела ребенка, она, будучи полновластной хозяйкой собственного тела, имеет право изменить решение и избавиться от плода. Раз государство не должно вмешиваться в добровольные сексуальные отношения, оно не должно проявлять пристрастия в отношении мужчин и женщин. Решение о предоставлении преимуществ женщинам – это очевидная форма дискриминации мужчин или других групп в области занятости, приема на учебу, да и везде, где может быть применена система квот. Но покровительственные законы о женском труде, которые могут показаться формой заботы о женщинах, на самом деле дискриминационны по отношению к ним, потому что запрещают работать в определенное время дня или в определенных профессиях. Закон отнимает у женщин право самим решать, хотят ли они, скажем, работать в ночные часы или на подземных работах. Тем самым правительство не позволяет женщинам свободно конкурировать с мужчинами в этих областях.

В общем и целом, платформа Либертарианской партии на выборах 1978 года остро формулирует либертарианскую позицию в отношении государственной дискриминационной политики: «Законы Соединенных Штатов или любого отдельного штата или местные законы не должны ущемлять права личности в зависимости от пола, расы, цвета, вероисповедания, возраста, страны происхождения или сексуальной ориентации».

Прослушивание телефонных разговоров

Прослушивание телефонных разговоров – это беспардонное нарушение права на неприкосновенность частной жизни и права собственности, и, разумеется, оно должно быть запрещено как акт агрессии. Мало кто из людей готов одобрить прослушивание частных телефонных разговоров. Споры возникают лишь в связи с убежденностью некоторых, что полиция должна иметь возможность прослушивать разговоры лиц, подозреваемых в совершении преступлений. Действительно, как иначе ловить преступников?

Во-первых, если подходить с практической точки зрения, прослушивание редко дает результаты в случае таких единичных преступлений, как ограбление банка. Прослушивание обычно используют, когда криминальный бизнес ведется на регулярной основе, как в случае распространения наркотиков и азартных игр, а потому оказывается уязвим для шпионажа и подслушивающих устройств. Во-вторых, мы остаемся при убеждении, что преступно вторгаться в частную жизнь или собственность того, кого суд еще не признал преступником. Возможно, если бы правительство наняло десять миллионов шпионов, чтобы следить за разговорами всего населения, общее число частных преступлений и в самом деле удалось бы уменьшить, но ведь такого же эффекта мы добились бы, отправив за решетку всех обитателей гетто или всех подростков мужского пола. Но что значит это сокращение преступности в сравнении с массовым преступлением, которое будет совершено – на законных основаниях и без малейшего смущения – самим правительством?

Можно сделать одну уступку полиции, хотя сомнительно, что она ее сильно обрадует. Нет ничего плохого во вторжении в частную жизнь вора, который сам и куда более серьезным образом нарушил чьи-то права собственности. Представим себе, что полиция решила, что Джон Джонс похитил драгоценности. Его телефон ставят на прослушку и на основании добытых таким образом свидетельств отправляют Джонса за решетку. Можно сказать, что это прослушивание было законным и не должно наказываться, но при условии, что если выяснится, что Джонс не вор, то полицейские и судья, подписавший разрешение на прослушивание, должны теперь считаться преступниками и отсидеть в тюрьме за несправедливое прослушивание. У такого порядка было бы два неоспоримых преимущества: ни один полицейский или судья не свяжутся с прослушиванием, если не будут на сто процентов уверены, что тот, за кем они следят, является преступником. Кроме того, полицейские и судьи наконец-то станут ответственны перед уголовным кодексом в той же мере, что и все остальные граждане. Равенство в свободе несомненно требует равенства каждого перед законом, а значит, любое посягательство на собственность того, кто не является преступником, должно наказываться по закону вне зависимости от того, кто это сделал. Полицейский, чьи подозрения не подтвердились, совершил акт агрессии против того, кто не был преступником, и должен считаться столь же виновным, как любой частный человек, пойманный на прослушивании чужого телефона.

Азартные игры