К оружию! К оружию!

Аллея была извилистой, но переулков от нее не отходило. И по обеим сторонам высились глухие стены. Лишь в самом конце аллеи была дверь, огромная дверь и, судя по виду, очень прочная.

— Где мы? — спросил Дуббинс.

— Не знаю, — ответил Детрит. — Где-то недалеко от доков.

Дуббинс приоткрыл дверь мечом.

— Дуббинс?

— Что?

— Мы прошли семьдесят девять шагов!

— Очень мило.

Из двери вырвался холодный воздух.

— Мясной склад, — прошептал Дуббинс. — Кто-то вскрыл замок отмычкой.

Он скользнул в полумрак и оказался в огромном мрачном помещении с высокими потолками, как в храме, который оно несколько напоминало. Тусклый свет сочился сквозь большие, покрытые льдом окна. С потолка гроздьями свисали туши, выглядящие какими-то странно полупрозрачными. Выдыхаемый Дуббинсом воздух мгновенно превращался в кристаллики льда.

— Ничего себе, — удивился Детрит. — Кажется, это склад фьючерсной свинины на Морпоркской улице.

— Что?

— Я работал здесь раньше, — пояснил тролль. — Почти везде работал. «Уходи, тупой тролль, ты слишком глупый», — мрачно добавил он.

— Отсюда есть выход?

— Главные ворота склада выходят на Морпоркскую улицу. Но здесь месяцами никого не бывает — пока не начинает существовать свинина[20].

Дуббинс поежился.

— Эй ты, там! — закричал он. — Это Стража! Выходи немедленно.

Между двумя будущими свиными тушами возникла темная фигура.

— Что будем делать? — спросил Детрит.

Фигура подняла нечто похожее на палку, держа ее на манер арбалета.

И выстрелила. Что-то маленькое со звоном отскочило от шлема Дуббинса.

Огромная каменная лапа схватила гнома за голову, и Детрит спрятал Дуббинса за своей широкой спиной, а фигура бросилась в сторону, стреляя на бегу.

Детрит заморгал.

Пять дыр рядком протянулись по его нагруднику.

А потом человек выскочил в дверь и захлопнул ее за собой.

— Капитан Ваймс?

Он поднял взгляд. Это были капитан Квирк из Дневной Стражи и парочка его людей.

— Да?

— Пойдешь с нами. И сдай меч.

— Что?

— Ты меня плохо расслышал, капитан?

— Эй, Квирк, это же я, Сэм Ваймс! Не будь дураком.

— Я не дурак, потому что захватил с собой людей с арбалетами. Подчеркиваю — людей. Это ты будешь дураком, если станешь сопротивляться аресту.

— О? Я, значит, под арестом?

— Только если не пойдешь с нами…

Патриций ждал его в Продолговатом кабинете, стоя у окна. Только что стихла многоколокольная какофония, отметившая пять часов дня.

Ваймс отдал честь. Со спины патриций походил на плотоядного фламинго.

— А, Ваймс, — сказал тот, не оборачиваясь, — подойди-ка сюда. Что ты видишь?

Ваймс ненавидел всякого рода «упражнения на догадливость», но вынужден был присоединиться к патрицию.

Из окна Продолговатого кабинета открывался вид на половину города, хотя большую часть этого вида составляли крыши и башни. Воображение Ваймса заполнило башни людьми с ружиями в руках. Патриций представлял собой легкую мишень.

— Ну, что ты видишь, капитан?

— Город Анк-Морпорк, сэр, — стараясь сохранять беспристрастное выражение, откликнулся Ваймс.

— И на какие мысли он тебя наводит, капитан?

Ваймс почесал затылок. «Что ж, ты будешь играть в игры со мной, а я — с тобой…»

— Сэр, когда я был маленьким мальчиком, у нас была корова, и однажды она заболела, а в мои обязанности входила чистка стойла, так вот…

— А мне он напоминает часовой механизм, — перебил его патриций. — Большие шестеренки, маленькие шестеренки. Все тикает. Маленькие шестеренки вращаются, большие шестеренки поворачиваются, заметь, с разными скоростями, но машина работает. А это самое главное. Машина продолжает работать. Потому что, если машина сломается…

Он резко повернулся, прошагал к столу своей обычной поступью хищника и сел.

— А иногда в шестеренки попадает маленькая песчинка и нарушает равновесие. Одна маленькая песчинка.

Витинари поднял голову и невесело улыбнулся Ваймсу.

— Я этого не потерплю.

Ваймс вперился в стену.

— Кажется, я приказывал тебе забыть некие недавние события?

— Сэр.

— Тем не менее Стража продолжает лезть в шестеренки.

— Сэр.

— И что прикажешь с вами делать?

— Не могу знать, сэр.

Ваймс внимательно рассматривал стену. Сейчас ему очень не хватало Моркоу. Парень был простоват, но поэтому иногда замечал то, что ускользало от внимания самых проницательных людей. И постоянно высказывал простые идеи, которые потом никак не выходили из вашей головы. Как-то, когда они следовали по улице Мелких Богов, Моркоу спросил у Ваймса: «Вы слышали такое древнее слово „полисмен“, сэр? Так раньше называли стражников…» Ваймс, конечно, его слышал, и Моркоу принялся объяснять дальше: «„Полисом“ раньше называли город, значит, „полисмен“ означает „человек города“. Немногие это знают. А слово „политес“, тоже древнее слово, на нынешнем языке „вежливость“, также произошло от слова „полис“. Оно означает правильное поведение человека, живущего в городе».