К'Осщерш

Над рядами собравшихся поплыли кое-где струйки дыма, а кое-где послышалось недовольное рычание и щёлканье хвостов, но К’Осщершу была уже лава по брюхо. Если бы он все ещё мог изрыгать пламя, сейчас бы у него точно уже дым шёл из ноздрей, а хвост бил по полу, высекая искры из камня. То отнимут надежду, то дадут, то снова отнимут! Этак ведь и умом недолго тронуться, хотя он бы сейчас не поручился за то, что после всех испытаний, выпавших на его долю, не тронулся им уже.

— Прошу высокое собрание успокоиться, — значительно произнёс со своего места в центре первого ряда ректор А’Рдармаль. Говорил он негромко, но в зале и правда мгновенно повисла тишина. Только ветер посвистывал под каменными сводами, да громыхал где-то в отдалении гром.

— Студиозус К’Осщерш плохо владеет собой — и это понятно. Он ещё юн, а его положение вызывает если и не сочувствие, то жалость.

Возражать ректору никто не осмелился, однако, судя по скептическим взглядам, которыми обменялись некоторые из присутствующих, от жалости они были далеки.

— Я отвечу на вопрос студиозуса, — продолжал меж тем ректор А’Рдармаль, сделав вид, будто ничего не заметил. Или попросту решив игнорировать недовольство коллег. Его чёрная чешуя благородно поблескивала в багровых лучах солнца, проникающих сквозь естественные арки в стенах зала собраний. — Вы ведь помните теорию множественности миров, К’Осщерш?

— Да, — озадаченно отозвался тот, позабыв о ярости, — господин ректор. Мы проходили, но…

— Однако, вы вряд ли знаете, — перебил А’Рдармаль, — что существует теория, согласно которой, отдельно взятые индивиды из разных миров имеют столь тонкие ментальные настройки своей сущности, что способны воспринимать информацию прямиком из окружающего нас пространственного эфира. И та форма, которую вы приняли, вовсе не была изобретена вами, но существует где-то в других мирах. Почему реально существующая форма становится устойчивой в другом мире и не поддаётся изменению, мы, к сожалению, не можем ответить. Нашей науке это пока не известно.

— А по-моему, это за хвост притянуто! — фыркнул К’Осщерш. — Я же могу вносить изменения! Я…

— Возможно, некоторые погрешности формы допустимы, — слегка развёл крыльями ректор. — В любом случае, другого объяснения произошедшему у нас нет.

— Серьёзно? — вновь разозлившись, оскалился К’Осщерш, не обращая внимания на звучащий все громче и громче недовольный гул голосов. — И вы предлагаете мне добровольно отправиться в этот ваш неведомый мир? Как?!

— Мы откроем межпространственный портал в тот мир, что транслирует информацию о себе…

— Выходит, мир этот вовсе не абстрактный?! Если вам о нём известно, почему не существует техники безопасности при работе с телесной трансформацией?!

— Потому что таких, как вы или Г’Рынрчат — один на миллион. Вы, если угодно, аномалия. Мы могли бы попросту прикончить вас, но мы милосердны. Вам будет сложно выжить здесь, среди сородичей, да и сомневаюсь, что вы сможете выжить хоть где-то в нашем мире. Но в том мире, возможно, окажетесь жизнеспособны. И, может быть, даже счастливы среди существ, подобным вам. Здесь же вам грозит постоянная опасность быть случайно раздавленным или затоптанным.

— Да вы издева…

Из зала зашипели и зарычали, ректор повысил голос:

— Однако, не подумайте, что мы отправляем вас в неизвестность безо всякой надежды однажды вернуться. Мы приготовили для вас пространственный навигатор, студиозус.

Ректор пошевелил крылом. Откуда-то из задних рядов выбрался его секретарь — тощенький, тёмно-серый, юркий, словно те ящерки, что живут в расщелинах на берегу океана. Секретарь торопливо взмахнул крыльями, спланировал к К’Осщершу и вручил ему небольшое белое яйцо. Тот покрутил его в верхних конечностях, подавив желание разбить навигатор о пол. Угрюмо взглянул на А’Рдармаля, ожидая пояснений.

— Навигатор внутри, — пояснил тот. — Если мир, в котором вы окажетесь, будет пригоден для жизни, если вы — ну а вдруг? — сумеете вернуть себе прежний вид, — разбейте яйцо и активируйте навигатор. Мы получим сигнал и откроем для вас портал. Все поняли? Ну вот и славно! А теперь вам пора.

Ректор прищёлкнул хвостом, на полу вокруг незадачливого студиозуса вспыхнула формула перемещения, взметнулась стена белого пламени, отделившая его от всех остальных. Засвистел ветер, заложило уши, а потом пол исчез из-под ног. К’Осщерша подхватила, закружила и понесла в неведомую даль непреодолимая сила, которой невозможно было противиться, которую нельзя было побороть.

* * *

Он пришёл в себя, лёжа среди мягкой и густой зелёной растительности. Ещё одно растение — весьма крупное — возвышалось прямо над ним, отбрасывая приятную тень. От корней растения вверх по толстой коричневой шершавой ножке бежали из земли вверх соки. Наверху ножка разделялась на дополнительные отростки, покрытые множеством мелких зелёных наружных органов. Органы довольно шелестели, впитывая солнечный свет.