K-Pop. Love Story. На виду у миллионов

Околдованная, Элис не задумываясь толкает дверь.

– Хиджун?

Юноша вздрагивает.

«Нет, только не она. Только не она!»

– Я ни разу не слышала, как ты поешь один! Вот и не узнала сразу твой голос, но, конечно же, это ты!

Элис неловко улыбается ему. И эта радость, эта нежность, сияющая в голубых глазах девушки, которая стоит перед ним, все еще сжимая ручку двери, заставляют его застыть на месте.

Невозможно, ужасно. Пусть она немедленно прекратит вызывать у него такие чувства.

Паника нарастает, путая мысли. Для него это чересчур. Эмоции вдруг переполняют его, сталкиваются внутри, душат. Еще мгновение – и он сломается, не в силах сделать вдох, или разрыдается от того, что рана в груди открывается тем сильнее, чем шире улыбается Элис.

Невозможно. Этот взгляд и эта нежность не могут быть предназначены ему. Слишком больно.

Оставив гитару на полу, Хиджун резко встает и, пошатываясь, хватается за стену.

– Замолчи, – огрызается он.

Элис перестает улыбаться и недоуменно смотрит на него.

– Заткнись! – вдруг срывается на крик Хиджун.

Он кричит, потому что понимает, что его злость уничтожает нежность Элис, заставляет ее глаза потускнеть и наполниться грустью вместо той штуки, того чувства, которое он не хочет там видеть.

Ей больно, когда он кричит. Ей больно, когда он ее отталкивает.

«Вот и хорошо. Так и должно быть».

Но сейчас ему снова плохо. Но причина уже другая. Он винит себя за то, что заставил ее страдать. Теперь он проклинает себя за это. Потому что не смог защитить ее от самого себя, от собственного страха.

Прочь отсюда, от нее, и как можно скорее. Чтобы снова взять жизнь в свои руки.

По дороге он наступает на гитару – ну и пусть; сталкивается с Элис и чуть не падает, сраженный ее близостью, словно молнией – ну и пусть.

На виду у миллионов

– Стой!

Она протягивает руку.

«Бежать».

– Стой! Прости! Я не хотела… Это было так красиво.

Только не это. Он не вокалист, а рэпер. Стать вокалистом – его мечта. Нельзя, чтобы она поверила в него. Только не она. Он не настолько силен, не настолько хорош, чтобы это заслужить.

Хиджун уже вне комнаты, он больше не видит Элис. Она у него за спиной, и он бросается к лестнице, несется по ступенькам, словно верит, что бешеный стук сердца поможет опустошить голову, стереть память. Нажать на delete и сделать вид, что этой сцены никогда не было.

Глава 4 Предательство

– Элис?

Девушка поднимает голову от чашки чая и машинально давит несколько крошек, оставшихся от тостов, которые она съела, несмотря на ком в горле. Сон переминается с ноги на ногу на пороге кухни.

– Могу я с тобой позавтракать?

– А разве ты не у себя дома?

Сон специально говорит нежным и мягким тоном, почти шепотом, но ей не хочется быть с ним милой. Особенно этим утром. Особенно после всего того, что произошло накануне. Вся эта ситуация, комната, да еще и Хиджун… Она слишком мало спала. Или точнее совсем не спала, а проплакала всю ночь в подушку, упрекая себя за слабость. Плакать из-за такого просто нелепо. К тому же это бессмысленная трата времени.

На глазах вновь выступают слезы и неприятно жгут веки. На мгновенье подбородок вздрагивает, и лицо искажает гримаса, характерная для того, кто готов расплакаться.

– Тише. Тише, – шепчет Сон, приближаясь к ней. – Что случилось?

Он кладет руку ей на плечо. Но она отвергает его. Вскакивает на ноги, барный стул с грохотом падает на пол.

– Ты хочешь знать, что случилось? Вы – банда психов, сделавшая меня несчастной, вот что случилось!

Сон смотрит с недоверием, а Элис отталкивает его и бросается через коридор в свою комнату. Сон перехватывает ее, едва она успевает сделать пару шагов. На душе тяжело. Она замирает на месте, опустив руки.

– Элис, прости. Прости за все.

Его слова только ухудшают состояние девушки, которая больше не в силах сдерживать рыдания. Она закрывает лицо ладонью.

– Мне нужно уехать. Я здесь никому не нужна. Все против меня. Я просто хочу вернуться домой.

Не давая ей возможности уйти, Сон прижимает Элис к себе, заключает в объятия, укачивает, словно маленькую девочку, повторяя:

– Прости меня, Элис, прости. Прости.

Через какое-то время, сама не замечая, как, она слегка расслабляется. Напряжение спадает, и она вдыхает аромат Сона. От него едва уловимо пахнет одеколоном. Простым и немного старомодным. Но от того не менее сексуальным. Она кладет голову ему на плечо, уютно устроившись в кольце крепких рук, которые словно не позволяют ей упасть. У Сона широкие плечи. Внушительные. Они подобны скале, твердой и несгибаемой. Ощутив, что девушку немного отпустило, молодой человек утягивает ее на большой кремовый диван. Убедившись, что Элис устроилась с комфортом, он берет ее руки в свои. Она не решается смотреть на него, но те краткие взгляды, что он бросает, удивляют ее. На его лице читается не жалость, а чувство вины.

– Я действительно должен перед тобой извиниться, Элис.

– Должен, – вздохнула она. Казалось, что она готова снова заплакать.

– В том, что произошло, нет твоей вины.