К последнему морю

Слухи, один другого ужаснее, распространялись в народе: говорили, что бесчисленное татарское войско занимает пространство на двадцать дней пути в длину и пятнадцать в ширину. Будто бы огромные табуны диких лошадей следуют за ними. Сами татары вышли прямо из ада 56 и потому наружностью не похожи на других людей.

Лично видевший вторжение монголов на Балканский полуостров ученый архидиакон монах Фома из Сплита записал в своей "Хронике":

"Эти люди малого роста, но груди у них широкие. Внешность их ужасная: лицо без бороды и плоское, нос тупой, а маленькие глазки отстоят далеко друг от друга.

Одежда их непроницаема для холода и влаги, сшита из сложенных двух кож. Шерстью наружу, так что похожа на чешую. Шлемы у них из железа или кожи. Оружие их — кривой меч, колчан и лук. Их стрелы с острыми наконечниками из железа и кости. Татарские стрелы на четыре пальца длиннее наших. На черных знаменах своих они имеют длинные пучки из конских волос.

Татарские кони, на которых они ездят часто также и без седла, малы ростом, но крепки, привыкли к усиленным переходам и голоду. Кони, хотя и не подкованы, легко взбираются на горы и скачут по ним, как дикие козы, и после трехдневной усиленной скачки они довольствуются коротким отдыхом и малым фуражом.

И люди эти особенно не заботятся о своем продовольствии, как будто живут от самой суровости воспитания: они не едят хлеба, пища их — мясо, а питье — кобылье молоко и кровь.

С собой татары ведут много пленных, в особенности много вооруженных куманов, которых они гонят впереди себя и убивают, если увидят, что те не бросаются слепо в бой. Сами татары неохотно идут в бой первыми.

Почти нет реки, которую бы они не переплыли на своих конях. Через большие реки им приходится все-таки переплывать на меховых бурдюках, надутых воздухом, или на камышовых плотах.

Походные шатры их сделаны из ткани или из кожи. Хотя татар огромные полчища, но нет в их таборах ни ропота, ни раздоров, — они стойко переносят лишения и страдания и упорно борются".

В Европе все верующие ожидали, что объявленный "священный крестовый поход" против татар возглавит крайне богомольный король французский Людовик IX, еще при жизни объявленный "святым". О том, как он переживал известия о вторжении в Европу татарского хана Бату, записал в своей "Хронике" монах Матье Пари, королевский придворный духовник:

"Когда сей ужасный поток гнева божьего разразился над нами, то благочестивая Бланш, мать короля Франции, вскричала, услышав эти новости:

– Король Людовик, сын мой, где вы?

Он, подойдя, спросил:

– Мать моя, что вам угодно?

Тогда королева, испуская глубокие вздохи и разражаясь потоками слез, сказала ему в рассуждении сей опасности как женщина, но с решительностью незаурядной дамы:

– Что же делать, сын мой, при сем ужасном обстоятельстве, невыносимый шум от которого доносится до нас? Мы все, как и святая блаженная церковь, осуждены на общую гибель от татар!

На эти слова король отвечал печально, но не без божественного вдохновения:

– Небесное утешение поддерживает нас! Ибо если эти татары, как они себя именуют, дойдут до нас или мы пойдем за ними в те места, где они живут, то мы все равно попадем в рай на небесах!

Таким образом, он сказал: "Побьем ли мы татар, или сами будем побиты ими, мы все равно пойдем к богу либо как верующие, либо как мученики".

Среди растерявшихся, перепуганных монархов Европы одним из тех, кого не покидало упорство и вера в лучшие дни, был мадьярский король Бела IV. Гонимый татарами, он сперва укрывался в городе Загребе, затем пребывал в маленькой приморской крепости Трогир, затем покинул ее и выжидал некоторое время со своей семьей и свитой на венецианских торговых кораблях, прячась среди мелких прибрежных островов. Он узнавал от приплывавших к нему рыбаков, что происходит на Адриатическом побережье. Король Бела рассылал воззвания к мадьярскому народу, уговаривая своих подданных не терять мужества и надежды на скорое освобождение страны от ворвавшихся хищников. Русские князья Черниговский Михаил и Даниил Галицкий тоже надеялись на скорое возвращение в свои города и верили в возрождение разграбленной татарами родины.

Король Бела отправлял своих послов с просьбой о помощи и к римскому папе, и к германскому императору Фридриху II, и к французскому королю Людовику IX, но ответ он получил только от папы римского, который ограничился обещанием своего "благословения" всем, кто поднимет оружие против татар.

2. ПОСЛЕДНЕЕ ЛИ ЭТО МОРЕ?