К последнему царству

Трех генералов, которые были непосредственными организаторами мятежа, когда их вина была полностью доказана, без лишних разговоров расстреляли. Надеялись, что на остальных это произведет должное впечатление, и ради сохранения жизни они легко расстанутся с наворованным, радуясь, что им не шьют участие в мятеже, хотя некоторое косвенное отношение они к нему имели. Но ни чуть не бывало, многозвездные жирдяи оказались людьми на удивление крепкими. Не то чтобы сильными, но настолько наглыми, настолько уверенными в своей правоте, что всё происходящее они воспринимали, как попытку их ограбить, которая не даст ни каких результатов. Кажется, они совершенно искренне считали себя честными служаками, жизни не щадившими ради страны и ни в чем не виноватыми. И ворами они себя не считали, потому что хапали всегда только по правилам. Правила эти были негласными, так что с того? Если же им доводилось вступать в конфликт с уголовным кодексом, так ведь не для элиты же он написан, а им в своё время пришлось очень дорого заплатить за возможность стать элитой. Всё происходящее генералы воспринимали, как дикую, чудовищную несправедливость, к тому же были уверены, что таких, как они, ни кто и никогда наказать не сможет.

Ставров не стал слишком упорствовать, вышибая из звездатых деньги. Всё имущество генералов, включая оформленное на ближайших родственников, конфисковали, так же и счета, спрятанные без большого усердия, и этим ограничились. Конечно, у каждого из них оставались ещё кубышки, зарытые у кого в саду, у кого в швейцарском банке, но на это плюнули. И срока генералам дали не слишком большие, в среднем лет по 10. Но дальше начинались подробности.

Во-первых, отбывать наказание им предстояло только в Сибири. Во-вторых, вышеозначенную Сибирь им запрещено было покидать до конца их безрадостных дней, оставшись там на вечное поселение, без права эмиграции. А в-третьих, в Сибирь им предстояло идти пешим этапом, в кандалах. Когда об этом объявили, не только осужденные, но и все вообще решили, что это просто черный юмор, но всё было исполнено с шокирующей буквальностью. Вскоре горемыки уже примеряли новенькие кандалы, как ручные, так и ножные. Кандалы были не слишком тяжелые, с удобными подкладками для рук и ног, чтобы кожу не натирали. Достоевский искренне позавидовал бы таким удобным, необременительным и в некотором смысле даже изящным кандалам. А как нежно они звенели при ходьбе – заслушаешься.

Генеральский этап получился жидковат, поэтому его усилили высокопоставленным сановным ворьем, рангом не ниже замминистра и довели до ста человек. Потом одели в арестантскую робу и этап тронулся. Действительно пешком.

Дней за 10 до этого в сети появился сайт «Этап-1». Здесь были подробно расписаны все криминальные подвиги арестантской сотни. Сколько было украдено, каким способом и так далее. Было так же много фоток впечатляющей генеральской недвижимости, великолепных снимков с шикарного отдыха и видео с разнузданным, хотя и примитивным генеральским развратом.

Арестантов, страдальцев у нас принято жалеть, но после такой информационной подготовки вслед этим «страдальцам» летели только проклятья, оскорбления, тухлые яйца и гнилые помидоры. Бросаться всякой гадостью конвой вскоре запретил, потому что иногда попадали в них, но оскорблять арестантов по-прежнему не возбранялось.

Конвой был заранее проинструктирован: «Обращаться с осужденными сурово, но без ненужной жестокости». Так конвоиры и поступали, резкими окриками приводя в чувство бывших генералов, продолжавших смотреть на конвой, как на прислугу, иногда раздавая жесткие тычки прикладами, но от побоев воздерживались.

Ночевали осужденные в палатках, их везли в автобусе конвоя, который тащился за ними со скоростью пешехода. За день проходили сначала километров 30, потом всё меньше и меньше. Потом последовал первый инфаркт. Остальные тоже не могли идти дальше, почти у всех ноги были в кровь сбиты модельными туфлями, в которых они оказались в момент ареста. Этап встал в ожидании дальнейших инструкций.

Вскоре появилась молоденькая дочка одного из генералов с огромным рюкзаком за плечами. Первым делом она подарила всему взводу конвоя по пачке дорогих сигарет, предварительно спросив у поручика: «Можно?» Поручик сухо ответил: «Можно, но если попытаетесь дать солдатам деньги, продолжите путь вместе с нами уже в кандалах». Девушка вздрогнула от неожиданной суровости симпатичного поручика и виновато сказала: «Я только папе хотела кое-что передать». Она достала из рюкзака дорогие удобные кроссовки, и несколько блоков сигарет (сигареты осужденным выдавали, но только «Приму», так что все мучились от непривычно грубого табака). Поручик, увидев эти сокровища, кивнул: «Не запрещено».

Папа с дочкой порыдали друг у друга на груди, ни слова не сказав. Потом заметно подобревший генерал обошёл весь этап, раздав всем курильщикам по пачке сигарет. Хватило только половине, генерал сказал: «Поделитесь с другими».

– Где интересно сейчас наши дети? – задумчиво сказал один арестант.