К повороту стоять!

Серёжа до того уставал, что не съезжал по вечерам на берег, ночуя на мониторе, в тесной, узкой, как пенал гимназиста, каютке, которую он делил со штурманом, мичманом Прибыловым. Довольно скоро юноша познакомился с проверенной веками флотской службы истиной: «Если хочешь спать в уюте, спи всегда в чужой каюте». К сожалению, на «Стрельце» это золотое правило срабатывало редко: это на клипере или фрегате вестовому не так уж просто отыскать офицера, решившего добрать свои законные пару часов сна после вахты в каюте приятеля. На мониторе офицерских кают было всего шесть, и располагались они по соседству. Так что опостылевшее «вашбродие, хас-спадин мичман, сей же час к командиру!» проникало через тонкие переборки, не разбирая, где чье обиталище.

Во время ремонта освященные традицией порядки кают-компании соблюдались не так строго. Офицеры постоянно были либо в разгоне, либо заняты каким-нибудь неотложным ремонтом. Перекусывали когда придется, чаще всего всухомятку, запивали бутерброды крепчайшим чаем, выкраивая для этого четверть часа между текущими работами и авралами. Серёжа, по примеру других, завел обыкновение просматривать за столом свежие газеты – благо их регулярно доставляли на борт с почтой. На первых полосах всех изданий красовались непременные сводки с театров военных действий.

Кампания 1877 года началась для России благоприятно и на суше и на море. Несмотря на то что на Чёрном море господствовал многочисленный и сильный турецкий флот, русским морякам удалось задать османам перца. Особенно отличился пароход «Великий князь Константин» под командованием лейтенанта Степана Макарова. Это судно, переоборудованное с началом войны в матку минных катеров, совершило несколько дерзких рейдов против турецких сил, пытавшихся установить блокаду русского побережья. Вот как описаны события тех дней в популярном еженедельном журнале «Нива»:

«…наши моряки произвели отважный поискъ. Пароходъ “Константинъ” подошелъ къ Батуму, остановился въ 7 миляхъ отъ берега, выслалъ на рейдъ 4 миноносныхъ катера, которыя атаковали встртившійся турецкій пароходо-фрегатъ. Подведенная мина, къ сожалнію, не разорвалась; но на фрегат и на рейд поднялась тревога, открытъ ружейный и картечный огонь, такъ что наши катера должны были разойтись въ разныя стороны. Два ихъ нихъ, “Чесма” и “Синопъ”, явились въ Поти, а другіе два успли возвратиться къ пароходу “Константинъ”, который благополучно пришелъ 3 мая съ разсвтомъ въ Севастополь…»

Неуспех батумской вылазки не смутил Макарова. Месяца не прошло, как катера «Константина» произвели новую атаку, взорвав в румынском порту Селин броненосный корвет «Иджлалие».

И всё же судьба текущей кампании решалась не на море. В середине июня войска, пройдя по территории Румынии, в нескольких местах навели переправы через Дунай. Но сначала надо было нейтрализовать речные силы турок, несколько мониторов и канонерских лодок. Для этого переправы прикрыли береговыми батареями и минными постановками. По железной дороге доставили минные катера, которые и начали охоту за турецкими речными судами.

Газеты пестрели рассказами о том, как катера лейтенантов Шестакова и Дубасова атаковали и подорвали шестовыми минами турецкий монитор «Хивизи Рахман»: