К повороту стоять! (СИ)

Бутаков знал, о чем говорил: он и сам только что получил высочайшее распоряжение принять под свое начало весь броненосный флот Балтики. Вместе с этим долгожданным для балтийцев-броненосников назначением Григорий Иванович получил орлы полного адмирала. Воистину, в эти дни все делалось с непривычной для неповоротливой административной машины, расположившейся под шпицем, стремительностью…

Что ж, теперь он, Сережа Казанков, официально становится «первым после бога». Передавая бумаги о назначении, адмиральский адъютант поведал, что ночью в Южном проливе был большой бой: наши минные катера имели успех, потопив один и подорвав то ли два, то ли три британских броненосца. В ночных схватках отметились и мониторы, прикрывавшие отход катеров. Большая убыль офицеров, так что Адмиралтейство сейчас собирает мичманов и лейтенантов с береговых и вспомогательных должностей, чтобы занять открывшиеся вакансии на боевых кораблях, и особенно — на минных катерах.

Сережа осторожно осведомился о судьбе спасенных с «Колдуна». У него еще вчера мелькнула мысль, что неплохо заполучить кого-то из них на «Стрелец». Адъютант, покачав головой, поведал, что «колдунские» уже расписаны по другим судам; с командиром же, капитан-лейтенантом Веселаго приключилось несчастье. Оказавшись на берегу, он сперва проявлял беспокойство, потом речь его стала невнятной, и он сделался буен. Пришлось связать несчастного и немедленно отправить в Морской Госпиталь, где он сейчас и пребывает. Что касается бывшего командира «Стрельца» (адъютант так и сказал — «бывшего», что неприятно царапнуло Сережу), то за него можно не беспокоиться: эскулапы из Морского госпиталя посулили поставить кавторанга на ноги не позже, чем через месяц.

Что до пополнения, то уже к вечеру на «Стрелец» прибудут лейтенант и мичман, на должности старшего офицера и артиллериста. Из Флотского экипажа обещали прислать унтера и пятерых нижних чинов, но это все, на что можно рассчитывать. Люди сейчас нужны везде, так что берите, что дают…

Напоследок адъютант, заговорщицки понизив голос, сообщил, что адмирал включил нового командира «Стрельца» в списки на представление к ордену святой Анны. «Делаете карьеру, дружище, рад за вас!» Но к своему удивлению, Сережа обнаружил, что известие, которое раньше вызвало бы у него бурю восторга, оставило его равнодушным. Перед глазами стояли залитая кровью боевая рубка, люди, растерзанные осколками и дрожащие руки Веселаго. И, тем не менее — он уже не мичманец, всего год, как выпустившийся из Корпуса. Теперь он лейтенант, командир и полноправный хозяин боевого корабля — и скоро ему снова вести монитор в бой. Вот удивятся однокашники, Карлуша Греве и Венечка Остелецкий! Им, небось, такое и не снится…

Кроме официальных бумаг — приказов о производстве в очередной чин и о назначении командиром «Стрельца», — Сережа получил в штабе тощую пачку писем корреспонденции, пересланных из Гельсингфорса. Прикинув, что у него есть часа два с половиной перед визитом в управление порта (длинный список необходимого для ремонта был завизирован у нового командира отряда вице-адмирала Брюммера), Сережа решил перекусить. Возвращаться на монитор смысла не имело; во время аврала стол в кают-компании не накрывали, офицеры довольствовались бутербродами и чаем, которые вестовые разносили по местам работ, или наскоро перехватывали чего-нибудь в буфетной. Так что он счел возможным позволить себе небольшое послабление: устроился под парусиновым навесом летней кофейни в двух кварталах от Морского штаба, заказал легкий завтрак, кофе и — дань ушедшей юности! — меренги. Сделал крошечный глоток ароматного, обжигающего напитка, он зажмурился от удовольствия и вскрыл первый конверт.

V.Нам пишут из Басры