К повороту стоять! (СИ)

— Верно вам говорю, юноша, Британии теперь туго придется! Все ее ненавистники зашевелились — французы, и те опомнились, даром, что восьми лет не прошло, как биты пруссаками при Седане! Требуют все паи «Всеобщей компании Суэцкого канала» — и те, что англичане откупили у египетского хедива и собственные, английские. Твердят, вишь, что когда делили акции канала, англичане их обманули!

— А что, это отчаянно! Англичане — они такие…

— Вот и я говорю — жулье беспросветное! Ясное дело, в Лондоне об этом и слышать не желают — как же, Суэцкий канал есть главная артерия Британской империи! — и на дипломатическом языке послали лягушатников по известной матери. А те в ответ… да вот, изволите слышать!

Пробегавший мимо мальчишка-газетчик размахивал пачкой свежих, пахнущих типографской краской листов:

— Последние новости из самого Парижу! Французский флот покинул гавань Шербура и направляется в Ла-Манш! Новости из Парижу! Начнется ли война между Францией и Англией?

Мы ликуем славы звуки,
Чтоб враги могли узреть,
Что свои готовы руки
В край вселенной мы простреть!

Трубы вывели заключительные такты полонеза и смолкли. Голоса сразу зазвучали громче, — на этот раз с явственными интонациями рыночной площади:

— Сказывают, ихняя королева, как узнала, что адмирал на себя руки наложил — так сразу пригорюнилась и заплакала горючими слезами. А как притомилась плакать — сейчас зовет к себе писарчука, сочинять письмо нашему анператору. Чтобы, значить, мириться и аглицких моряков, которые пленные, жизни не решать, а вернуть в ейное подданство…

— Вы, я слышала, получили новое назначение?

Сережа усмехнулся — про себя, разумеется. Еще бы Нина не слышала — все те три дня, что прошли после его возвращения в Петербург они только об этом и говорят.

— Да, старшим артиллерийским офицером на захваченный у англичан фрегат «Клеопатра». Да вот он, сразу за «Сьюпербом» — Сережа показал на судно, стоящее вторым в колонне трофеев.

— И что, корабль будет называться так же, или ему придумают другое имя?

Это Сережа знал наверняка.

— В Российском флоте есть традиция: первый захваченный корабль какого-либо неприятеля, включается в состав флота с сохранением имени. Причём, это имя, в дальнейшем, наследуется вновь построенными судами. Так, например, появился линейный корабль со шведским именем «Ретвизан» — его захватили в 1790-м году, после Выборгского сражения. Вот и «Клеопатра» первой спустила флаг — а значит, ей сохранят прежнее название.

— И скоро вам к новому месту службы?

— Мне дали неделю на устройство личных дел, а потом надо явиться на борт. На «Клеопатру» поставят орудия Круппа взамен английского хлама, и фрегат отправится в Атлантику, ловить британских торгашей, как это делает сейчас мой друг, барон Греве — он сейчас состоит вахтенным офицером на клипере «Крейсер». Теперь попасть из Балтики в Северное море не так уж и трудно. Вы ведь слышали, что блокада Датских проливов снята?

Девушка рассеянно пожала плечами.

— Читала что-то такое в газетах. Но, вы знаете, я совсем не разбираюсь в политике…

— После капитуляции эскадры Эстли Купера, канцлер Бисмарк объявил, что Германия требует от Англии убрать военные суда из Датских проливов — они, якобы, мешают германской морской торговле. А в случае отказа — пригрозил вторжением в Бельгию и Данию.

Нина взглянула прямо на своего спутника.

— Нет, чтобы заключить прямо сейчас мир! Тогда бы вам не пришлось никуда уезжать… от меня.

И, будто испугавшись сказанного, опустила глаза.

Сережа совсем, было, собрался пуститься в объяснения о том, что мир теперь заключать никак нельзя: Туркестанский корпус генерала Гурко миновал Хайберский проход, Индия охвачена антибританским восстаниями, и самое время сейчас раз и навсегда отучить Лондон строить козни России и вообще вмешиваться в чужие дела. Но вовремя понял — угадал, по слезам, на миг блеснувшим в глазах Нины, — что меньше всего ей сейчас хочется слушать пространные рассуждения о политике.

«…вам бы не пришлось уезжать от меня…»

Господи, какой же он болван!

Шум толпы вдруг отодвинулся куда-то вглубь. Сережа только слышал, как глухо бьется его сердце.

— Я же вернулся в этот раз, как вы наказали в своем письме… — он осторожно взял тонкое, укрытое кружевной перчаткой, запястье. — Даю слово, что вернусь и сейчас. В конце концов, война наверняка скоро закончится…

Нина будто и не заметила его вольности, несмотря на то, что вокруг было полно народу.

— Дядюшка как-то говорил, что вам после этого похода обязательно дадут следующий чин? — перебила девушка. — А верно ли, что капитан-лейтенантам разрешается…

И сразу же отвернулась, сделав вид, что внимательно рассматривает стоящий напротив стрелки Васильевского острова броненосец. Сразу — но недостаточно быстро, чтобы Сережа не успел заметить проступивший на щеках румянец.