К преподобному Серафиму в Вырицу

Вот так сподобилась я в своей жизни с батюшкой Серафимом видеться. Много было в жизни разного, но я всегда чувствовала: если случится что-то тяжелое, батюшка поможет. Я верила, что он знает обо мне все. И я всегда молюсь преподобному Серафиму Вырицкому и чувствую, что он ведет меня по жизни, поддерживает и ограждает от всех бед.

«Господь нам помог»

Многочисленные свидетельства показывают, что батюшка Серафим с особой любовью относился к детям. Со слезами повествует о чудесном исцелении дочери по молитвам старца Ольга Павловна Фролова.

…Случилось так, что у моей дочери, которая нормально родилась и стала нормально ходить, примерно к двум годам началось страшное искривление ног. Одна ножка пошла в закругление, а вторая – передать трудно, какой была. Ходить она не могла.

Специалист из института Раухфуса сказал, что это – тяжелый случай, следствие моего пребывания на фронте. «Вы много перетерпели, тяжести большие приходилось носить. Все это отразилось на ребенке. Я лекарства оставлю, будем как-то поддерживать. Но ничего хорошего не обещаю». Другая врач, специалист в этой области, сказала: «Готовьтесь к тому, что ваш ребенок будет инвалидом». Я плакала и молилась.

Буквально в тот же день, когда я услышала эти слова, пришла наша хорошая приятельница, которую мы очень давно не видели, и говорит: «Врачи отказываются? Я тебе найду врача, который девочку вылечит. Немедленно собирай ребенка и поезжай по адресу, который я тебе скажу, в Вырицу, к батюшке Серафиму. Он тебе поможет».

Утром я побежала, отпросилась с работы, схватила дочку и поехала. Дошла я до батюшкиного домика, подошла к крылечку. Вышла матушка, которую я не знала. «Ну что ты, миленькая, устала?» – спросила она. «Скажите, я туда попала, мне нужен батюшка Серафим?» – говорю я. Она отвечает: «Сюда, миленькая, проходи. Маленькую-то поставь на ножки». – «Она не может стоять на ножках», – заплакала я.

Я вошла в дом, народу было очень много. Но матушка пошла к отцу Серафиму, вышла и говорит: «Заходи с ребеночком».

Войдя в батюшкину комнату, я в нерешительности остановилась. Такая в комнате белизна, чистота особенная – не забуду. Налево стояло кресло. Батюшка повернулся ко мне и говорит, указывая на кресло: «Ну, сажай сюда маленькую, сажай». Я посадила дочку, а сама смотрю на него, не могу глаз отвести. Думаю: «Господи! Да я недостойна подходить к этому человеку!» А батюшка говорит: «Не расстраивайся, не расстраивайся, что случилось?» – «Батюшка, смотрите, какие у нее ножки!» Я чулочки сняла у доченьки, сапожки. А батюшка в ответ: «Да чего ты плачешь, будут у девочки ножки такие, как и были». Я спрашиваю: «Батюшка, а как?» – «А я скажу, как. Успокойся только, не надо плакать». «Господи, – думаю я, – я даже не решаюсь к нему подойти». А он положил дочке руку на коленочку – в руке у него крестик был, и зовет матушку: «Матушка Серафима, возьми водички святой, налей этой мамочке. Возьми вот там конфеточки лежат (такие, знаете, кругленькие), возьми просфору. Она так расстроена, что сама, наверное, не сделает ничего. Разрежь просфору на столько частей, на сколько можно разрезать».

Матушка Серафима все сделала и, положив все в кулечек, подала мне. Батюшка говорит: «Завтра с утра, как только встанешь, ничего не давай девочке, а дай ей водички святой, кусочек просфоры и вот эту конфеточку. И так делай, пока все не используешь». – «Хорошо, батюшка, – отвечала я все еще со слезами. – А пройдет?» – «Ну что я тебе сказал, плакать-то не надо», – произнес батюшка. А я смотрела на него, и мне казалось, что он весь светится. «Будет все в порядке, – сказал отец Серафим. – Иди с Богом. Будем молиться. Когда все сделаешь, что я сказал, приедешь ко мне и посмотрим, что будет с ножками твоей доченьки. Хорошо?» – «Хорошо», – прошептала я и вышла за дверь.

Буквально через неделю дочка пошла! Я спрашиваю: «А ножки-то не болят?» – «Немножко», – отвечает она. И постепенно она стала поправляться.

Кончились конфеты, святая вода и просфора, и я уже не на руках понесла Ларису, а повела за ручку. Когда мы пришли к батюшке, он лежит, улыбается и говорит: «Ну, что я тебе сказал? Господь нам помог. Видишь, как хорошо, девочка и прыгает теперь». Я опять плакала, благодарила батюшку. «Благословляю, благословляю, успокойся, больше не плачь», – сказал отец Серафим.

В третий раз мы ехали уже на погребение батюшки Серафима. Народу было очень много, столько было людей – трудно передать. Когда я еще с поезда шла, уже шла вереница людей. И я подойти к батюшке, ко гробу, не смогла. Видела, как выносили его из церкви. Гроб с телом отца Серафима несло священство. «Батюшка, прости меня, – говорила я, обращаясь к батюшке, – я, наверное, не все для тебя сделала». И потом, когда я не раз приезжала к нему на могилку, всегда испытывала здесь покаянное чувство.

Я вспоминаю батюшку Серафима очень часто. Вечером, когда помолюсь, открываю книжечку, там есть очень хорошее стихотворение батюшки, написанное им в 30-е годы: «Пройдет гроза над Русскою Землею…» Я его читаю, молюсь и читаю…