К русской речи: Идиоматика и семантика поэтического языка О. Мандельштама

Я, сжимаясь, гордился пространством за то, что росло на дрожжах («День стоял о пяти головах. Сплошные пять суток…», 1935)

Расширеньем аорты могущества в белых ночах – нет, в ножах («День стоял о пяти головах. Сплошные пять суток…», 1935)

И зеркало корчит всезнайку («На мертвых ресницах Исакий замерз…», 1935)

Последний, чудный черт в цвету! («За Паганини длиннопалым…», 1935)

Стук дятла сбросил с плеч… («Стансы», 1935)

Речек, бающих без сна («Как подарок запоздалый…», 1936)

Тише: тучу ведут под уздцы! («Заблудился я в небе – что делать?..», вариант, 1937)

И хор поет с часами рука об руку («Обороняет сон мою донскую сонь…», 1937)

Или тень баклуши бьет («Слышу, слышу ранний лед…», 1937)

Как лесистые крестики метили / Океан или клин боевой22 («Стихи о неизвестном солдате», 1937)

Миллионы убитых задешево / Протоптали тропу в пустоте, – / Доброй ночи, всего им хорошего / От лица земляных крепостей! («Стихи о неизвестном солдате», 1937)

Эй, товарищество, – шар земной! («Стихи о неизвестном солдате», 1937)

Это море легко на помине («Гончарами велик остров синий…», 1937)

1.3. Модифицированные идиомы в нормативном и метафорическом контекстах

К этой группе отнесены случаи незначительной модификации идиом или коллокаций. Например, в строке «Звук осторожный и глухой» (1908) коллокация глухой звук разделена словом осторожный (разбиение устойчивого сочетания здесь самый частотный способ трансформации). Идиома не в пример другим в строке «Это слава другим не в пример» («Стихи о неизвестном солдате», 1937) представлена в инверсированном виде. Ругательство к ляду дополняется окказиональными синонимами в строке «Послать хандру к туману, к бесу, к ляду» («Еще далеко мне до патриарха…», 1931). В этих и подобных случаях идиома / коллокация с легкостью узнается, несмотря на изменения (добавление уточняющего слова, легкое синонимическое варьирование).

Лексические модификации или вставки чаще всего работают на усиление идиоматического смысла. Принципиально важно, что сама идиома и ее семантика определяются легко и сдвига значения не происходит. Этим раздел 1.3 отличается от большого раздела 4, где устойчивые сочетания неявно присутствуют в тексте и, следовательно, их семантика накладывается на более очевидный лексический план и интерферирует с ним. Например, в строке «Обороняет сон мою донскую сонь» идиома охранять чей-то сон глубоко спрятана и переработана, поэтому такой случай мы отнесли к разделу 4. В разделе же 1.3 собраны примеры гораздо менее радикальных трансформаций (ср. «И прямо мне в душу проник» («Татары, узбеки и ненцы…», 1933) – залезть в душу), где базовый смысл идиомы отчетливо проступает, несмотря на лексическую модификацию и вырастающие из нее стилистико-семантические изменения.

Примеры даны списком, в хронологическом порядке, отдельно обозначена идиома или коллокация, которая опознается в тексте.

Мы ждем гостей незваных и непрошеных («Среди лесов, унылых и заброшенных…», 1906) –  незваный гость

И не сносить вам, честные и смелые, / Своих голов! («Среди лесов, унылых и заброшенных…», 1906) –  не сносить головы

Звук осторожный и глухой («Звук осторожный и глухой», 1908) –  глухой звук

И сердца незаконный пламень («На влажный камень возведенный…», 1909) –  пламень сердца

Высокий лад, глубокий мир («Есть целомудренные чары…», 1909) – на высокий лад (настроиться)

Был взор слезой приличной затуманен («Лютеранин», 1912) –  затуманенный взор

Внушая тайный страх, карета («Царское Село», 1912) –  внушать страх

Когда, душой и помыслом высок («Айя-София», 1912) –  высокие помыслы и высокая душа

Кто, скажите, мне сознанье / Виноградом замутит («…Дев полуночных отвага…», 1913) –  помутнение сознания

Стоит, прекрасная, как тополь («Американка», 1913) –  стройная, как тополь

На них кустарник двинулся стеной («Обиженно уходят на холмы…», 1915) –  идти стеной

Сияющей тонзуры честь («Аббат», 1915) –  честь чего-либо (мундира, рясы)

Мы сходим медленно с ума («Когда на площадях и в тишине келейной…», 1917) – сходить с ума

Туда, где с темным содроганьем («Еще далеко асфоделей…», 1917) –  с содроганьем

И руки слабые ломают перед ней («Когда Психея-жизнь спускается к теням…», 1920) –  ломать руки

Ты все толкуешь наобум («Мне жалко, что теперь зима…», 1920) –  сказать наобум

И кромешна ночи тьма23 («Чуть мерцает призрачная сцена…», 1920) –  кромешная тьма

Не к вам влечется дух в годины тяжких бед («Люблю под сводами седыя тишины…», 1921) –  година бед